Первое, что приходит в голову после прочтения книги Грегори Бернса, — сколько любви и уважения к животным автор вложил в свой текст и в свои эксперименты. Он пытается понять, как животные воспринимают окружающий мир, каков их язык, испытывают ли они эмоции? Что они могут думать о людях? И, наконец, как нейронаука может помочь в коммуникации между человеком и другими животными?

Во многом эта книга — личное путешествие, которое привело автора к МРТ и фМРТ-сканированию таких объектов, изучать которые никому даже и не приходило в голову. В процессе чтения вы познакомитесь с обширным обзором всевозможных исследований — от исторических и философских рассуждений о сознании животных до поведенческих тестов. Автор также указывает на «слабые» места в своих рассуждениях и трактовке результатов, которые потенциально могут подвергнуться критике — и заочно отвечает на нее.

...у нас имеется немало косвенных признаков того, что многие животные осознают свои ощущения, а значит, могут быть чувствующими.

Сам проект родился из МРТ-сканирования собственной собаки Бернса в бодрствующем состоянии. Затем исследования разрослись — несколько десятков собак обучались неподвижно сидеть в томографе в то время, как им предъявляли различные стимулы. «Я не пытаюсь очеловечить собак, просто без слов у меня не получилось бы донести до вас свою идею в письменной форме. Собака свое ощущение в слова облечь не может, поскольку устройство мозга не позволяет ей мыслить вербально», — пишет автор.

имеется в виду идея о том, что животные могут быть чувствующими — Ред.

После этого были просканированы препарированные мозги морских львов, дельфинов, енотов, тасманийских дьяволов и, наконец, тилацинов, признанных вымершими в 1936 году. Только представьте, образцу было 110 лет — и все равно сканирующие аппараты смогли определить не только общую структуру органа, но и восстановить направление прохождения нервных волокон! Интересны и отступления о сравнительной нейроанатомии, в том числе узкоспециализированные факты — например, отличия строения мозга сумчатых и млекопитающих.

Наконец, автор делится своим травматичным опытом экспериментов над животными во время учебы и рассуждает о том, как нейробиология помогает людям понимать и уважать других животных на планете. Стоит отметить, что тема защиты животных в целом довольно скользкая в научном мире, поскольку некоторые люди относятся к ней чересчур фанатично. Бернс же взвешенно подходит к этому вопросу.

Структура книги

Во вступлении автор рассказывает об общем плане «Что значит быть собакой» и вводит идею того, что «технологии дают нам возможность постичь субъективные переживания других животных», которую наглядно и иллюстрирует в последующем тексте.

Первая глава посвящена в основном исследованиям на собаках, причем многие из участников эксперимента (не поворачивается язык назвать их «подопытными»), описаны очень подробно.

...Большого Джека, флегматика-голдена с солидным весом в полцентнера и в достаточно солидных летах, больше всего в наших занятиях привлекало стабильное поступление сосисок.

Автор рассказывает о том, как можно сделать заключения по активности мозга и каким образом это делается. Читатель сразу знакомится и со знаменитой статьей философа Томаса Нагеля, с которой Грегори Бернс полемизирует на протяжении всей книги.

В следующей главе мы узнаем о варианте «зефирного эксперимента» для собак и знакомимся с принципом работы МРТ-сканера.

В третьей главе, после небольшого вступления про Павлова, идет речь о целесообразности биологического подхода к изучению разума и о том, как в этом помогают современные технологии: нейронные сети и искусственный интеллект. Далее Бернс формулируют основные принципы работы мозга.

В этой главе автор затрагивает и изменения мозга с точки зрения эволюции, и современные методы оценки его развитости, например, размер и коэффициент энцефализации. Он обсуждает и то, что же такое сознание, из каких составных частей оно состоит и есть ли оно у животных (поскольку автор выводит память как одно из условий наличия высших уровней сознания, интересно недавнее открытие того, что у орангутанов есть понятие «прошедшего времени»).

...Как и повсюду в жизни, размер — это не главное. Главное — связи.

Главы 4 и 5 посвящены изучению морских львов. Вы узнаете о катастрофических воздействиях домоевой кислоты на мозг этих животных, а также о том, способны ли морские львы воспринимать ритм. Бернс также рассуждает о том, есть ли язык у животных, на какие компоненты можно разделить речь, и опровергает звукоподражательную гипотезу. (Это подтверждают и новые публикации: например, мыши, возможно, «общаются» друг с другом с помощью ультразвуковой вокализации.)

В шестой главе автор увлекательно описывает, как ему удалось просканировать препарированные мозги дельфинов, и сравнивает их с мозгами сухопутных животных. Также Бернс доказывает, что «эхолокация — это всего-навсего усиленный вариант неких навыков восприятия, которые имеются и у человека».

Следующая глава опять посвящена сканированию мозговой активности собак — но теперь уже в более сложных опытах, когда собаке приходится не просто проявлять самоконтроль, но и делать выбор между лакомством и хозяином. «У каждого из них свой характер, свои симпатии и антипатии, они совершают целенаправленные поступки, которые предполагают более высокий уровень мышления, чем отводят им бихевиористские модели», — уверен Бернс, доказывая, что крысы и собаки могут испытывать что-то похожее на человеческое сожаление. Представлена и краткая история нейровизуализации, с ее взлетами и провалами.

Из главы 8 вы узнаете о том, как собаки «учат» человеческий язык, — например, собака Чейзер отличалась феноменальными способностями и знала больше тысячи слов. Далее Бернс показывает, что собаки совершенно иначе формируют ассоциативные связи между словами и предметами, чем человек.

9 и 10 главы раскрывают тайны животного, которое человеку, скорее всего, уже не встретить. Эти части книги посвящены печальной участи тилацинов и перипетиям, связанным с изучением двух очень старых образцов их головного мозга. Также речь пойдет и о сравнении мозга этого вымершего вида с ныне здравствующим тасманийским дьяволом.

Наконец, в завершающей главе книги вы узнаете, почему Бернс занялся этими исследованиями, — практические работы на собаках во время учебы заставили его задуматься об использовании животных в экспериментах («Та лабораторная работа не помогла мне прогрессировать как медику, вместо этого я лишь деградировал как человек»). Это послужило причиной «очеловечивания» условий эксперимента на собаках, уникальных тем, что использовалось только положительное подкрепление, свобода передвижения не была ограничена, и у собак было право «право свободного волеизъявления». Автор уделяет внимание и рассказу о стандартах обращения с животными, различных документах, закрепляющих их права, и о роли зоозащитников в обществе.

Завершается глава взглядом в будущее. Есть ли вероятность, что прогресс и генетическое редактирование приведут к тому, что от Homo sapiens отделится новый, более совершенный вид? Тогда «Мы вскоре можем сами оказаться в положении животных с точки зрения тех, кто придет нам на смену», — считает Бернс. — «...Мы окажем будущим остаткам своего вида большую услугу, если уже сейчас разберемся, что значит быть способным чувствовать и какими правами это наделяет животное. Потом будет поздно выяснять, заслуживает ли sapiens жить рядом с hominis /потенциальный новый вид — прим. автора/, или его место в зоопарке за решеткой».

Кстати, китайские ученые опять потрясли научное общество неэтичным и некорректным экспериментом, в результате которого родились две девочки с отредактированным геномом, — возможно, будущее ближе, чем мы думаем.

В эпилоге и перечислении благодарностей автор остается верен себе и в первую очередь поименно называет всех собак, участвовавших в работе.

Издание (в электронном виде) иллюстрировано черно-белыми иллюстрациями, на которых представлены как участники некоторых экспериментов (например, собаки, о характере и поведении которых развернуто написано в тексте), так и сканы образцов. Возможно, в некоторых случаях хотелось бы увидеть более подробные структурные карты мозга, но, вероятно, автор намеренно избегал этого, стараясь сделать книгу доступной широкому кругу читателей.

Кто-то может сказать, что книга порой слишком описательна, — «жесткой» нейробиологии в ней нет. Тем не менее, Бернс рассказывает и об устройстве и принципе работы оборудования, и о структурах мозга, важных в его анализе. Так что «Что значит быть собакой» вполне укладывается в понятие научпопа. Способствует легкости чтения и язык — порой кажется, что читаешь увлекательный роман, изложенный от первого лица.

Для молодых ученых книга может оказаться интересна и с другой стороны. В ней честно и наглядно описываются трудовые будни проекта: ученые совершают ошибки планирования в попытке нащупать оптимальный дизайн работы, эксперименты длятся долгие месяцы, многое зависит от финансирования, от некоторых идей приходится отказываться, а бюрократия ограничивает и замедляет весь процесс.

Простое и незатейливое название книги вводит читателя в заблуждение — может показаться, что она посвящена поверхностному повествованию о собаках. Но в реальности книга оказывается гораздо шире и глубже, и заинтересовать она может отнюдь не только собаководов или любителей нейробиологии, но и вообще любого неравнодушного человека.