Как биолог, вы получаете преимущества, недоступные другим людям. Вы гуляете на природе и в городских парках, плаваете по морю и путешествуете по миру, который не воспринимает большинство людей. Воображаемым рентгеновским зрением вы видите деревья насквозь, смотрите, как течет вода, и можете себе представить, как она испаряется с поверхности листьев. А как поведенческий биолог, вы увидите гораздо больше, чем любой обыватель в зоопарке. Даже гуляя по мелководью, вы словно прохаживаетесь по Лувру. Подобно искусствоведу, который смотрит на картину и видит не только красоту, но и генезис, художника и его время, биолог может смотреть на море и знать, что в нем происходит.

Хотелось бы сразу сказать, что книга «Скрытая цивилизация» — это прекрасный образец легчайшего для чтения научпопа, где автор по совмещению еще и специалист в своей области. Это позволяет ему жонглировать результатами исследований, рассказами из жизни и историческими сводками настолько увлекательно, что читатель даже и не задумывается, какой объем научных данных стоит за этой книгой (а чтобы в этом убедиться, нужно всего лишь открыть увесистый список литературы в конце). В молекулярные дебри Карстен Бренсинг забредает довольно мало, поэтому книга подойдет даже тем, кто ничего не знает в биологии. Не это ли и есть настоящий научпоп, нацеленный не на элитные группы внутри ученых, а на самую широкую аудиторию?

Сначала поговорим о том, как «Скрытая цивилизация» устроена.

Книга разделена на несколько частей. После введения автор берет быка за рога в главе «Хороший животный секс» и сразу переходит к самой хайповой теме книги. В ней он обсуждает нетрадиционные ценности животных: секс-игрушки, групповые изнасилования, власть феромонов, есть ли у них увлечение БДСМ и многое-многое другое.

Далее, в главе «Неизведанные культуры», вы узнаете (или лишний раз убедитесь), что культура присуща не только нашему виду, но и животным: у них есть культурная среда, в которой они вырастают и которую они наследуют, как, например, резидентные, транзитные и офшорные касатки, которые отказываются спариваться друг с другом. Более того, у животных есть даже свои модные веяния, которые подхватывают члены определенной группы, например, музыка у китов или песни птиц.

Ученые предполагают, что в мире нет ни одного слона, который в детстве бы не был свидетелем убийства члена своей семьи. Кроме того, исследователи считают, что разные культуры у слонов были просто уничтожены, а у большинства живых особей есть ментальные травмы и поведенческие расстройства. Вам может показаться, что это голословные утверждения. Но эти выводы были опубликованы в Nature [...]

Здесь же автор говорит о проблеме сохранения культурных особенностей (в частности, у животных, вырванных из естественной среды или никогда в нее не попадавших вовсе), о которых часто не подозревают даже специалисты, связанные с охраной окружающей среды и созданием законов.

В главе «Чувство солидарности» Карстен Бренсинг рассказывает о социальных (и немного о молекулярных) процессах, лежащих в основе коммуникаций между животными и становящихся базой для альтруизма и чувства справедливости, научения, чувства юмора и даже переживания феномена смерти.

Далее, в частях «От мышления» и «Сентиментальность» автор показывает, что даже у простейших животных есть то, что можно считать «разумом» и «чувствами», а их мыслительные процессы вовсе не так примитивны, как мы привыкли думать. Также вы прочтете о том, формируется ли у животных личность и может ли у них быть представление о морали.

На данный момент существует много ученых, которые считают, что некоторые виды животных уже эволюционировали до уровня личностей. В англоговорящем мире уже появился термин personhood, а в немецком языке для него еще даже перевод не придумали. Как правило, под этим термином подразумевают животное, которое по важным когнитивным способностям ничем не отличается от человека. То есть животное, обладающее самосознанием и умением сопереживать, пожизненной памятью, а точнее, биографией и пониманием времени и пространства, способностью к стратегическому и логическому мышлению, планированию, имеющее простой язык с грамматическими правилами, культуру и понимание последствий своих действий

В последней главе, «Венец творения», наконец, автор еще раз проговаривает то, о чем упоминал в тексте раньше: если мы не можем определить какие-то особенности развития животных, то, возможно, проблема не в особенностях развития, а в наших методах тестирования и интерпретации результатов.

Существует бесчисленное количество причин, почему животные не проявляют определенные способности в экспериментах. Иногда это отсутствие эмоциональной вовлеченности или определенный уровень агрессии, иногда вознаграждение недостаточно привлекательно, а иногда неправильным оказывается тестируемое сенсорное впечатление

Ну и заканчивается публикация эпилогом, где автор позволяет себе чуть больше морализаторства и говорит о когнитивном диссонансе, который часто возникает у людей по отношению к другим видам, предлагая некоторые решения (например, введение юридического термина «животное лицо»). Когда мы считаем, что поведение животных нельзя уподоблять и описывать подобно поведению человека, то мы автоматически ставим их ниже себя, а это влияет и на наше ежедневное отношение к окружающему миру, и на регуляцию проведений исследований на животных, на ведение сельского хозяйства, на законодательные инициативы и многое другое.

Иллюстраций в книге практически нет, но есть множество отсылок на видеоролики, например, на ютубе (было бы сподручнее, конечно, если бы для них прямо по ходу рассказа сгенерировали коды, которые бы можно было быстренько отсканировать при прочтении). Также в книге есть небольшое количество опечаток, которых, конечно, хотелось бы избежать.

Если вы получали классическое биологическое образование, то, вероятно, вы не раз слышали, что очеловечивание животных и проецирование на них наших эмоций и мотиваций — один из главных «грехов» при проведении исследований. А одна из главных идей книги, пожалуй, — это личный бунт автора против этих закостенелых верований. Карстен Бренсинг уверен: «... если вы с удовольствием поете в душе, в хоре или в группе, то вы чувствуете то же самое, что и дрозд в моем саду, потому что неврологические механизмы одинаковы». Как говорит автор, «часто мы просто не смотрим и не слушаем должным образом. Коммуникация мышей чаще всего проходит мимо наших глаз. Слоны и гренландские киты могут общаться в инфразвуковом диапазоне, который ниже нашего слухового диапазона, а дельфины и летучие мыши могут общаться в ультразвуковом диапазоне, который выше нашего слухового диапазона. Мыши относятся к последней группе, их сигналы передаются в слишком высоком диапазоне.»

Если у нас есть исследования, что в примерно одних и тех же ситуациях организм животного и организм человека реагируют на происходящее одинаково с точки зрения физиологии и оказываются задействованы одни и те же молекулы, почему мы не имеем права сказать, что животное ощущает те же эмоции, что и человек, задается вопросом Бренсинг. Почему мы отказывает животным даже в этом, не это ли тот антропоцентризм, от которого стоит избавляться? Мир представится несколько иным, если мы признаем, что окружающим нас живым организмам может быть грустно, весело, они могут тяжело переживать потери близких или несправедливость отношения.

Хотя стоит отметить, что автор все же оговаривается:

Но хочу заметить, что нам стоит быть осторожными с переносом своих стандартов и ожиданий. Пожалуйста, имейте это в виду, если хотите последовать моему совету и собираетесь немного очеловечить поведение животных. Это как балансирование на канате — любое очеловечивание должно происходить на основе фактов. На мой взгляд, будет вполне уместным перенести человеческое восприятие чувств на животных, раз у них такая же биохимическая основа. Кроме того, логично допускать сравнения с людьми, если животные показывают сопоставимые результаты в сравнительных экспериментах

Написана книга очень мастерски, с юмором и умением нарисовать запоминающиеся картинки:

Общеизвестный факт — самцы пчел, трутни, умирают после полового акта. Но знаете ли вы, как именно это происходит? Они взрываются [...] Они набрасываются на матку в полете и вставляют в нее свой совокупительный орган. В этот момент он напряжен, и королева притягивает его к себе, сокращая мышцы низа брюшка. Делает она это с таким пылом, что бедный трутень лопается, часто с весьма звучным хлопком. Все, что от него осталось, — это его орган совокупления, застрявший в брюшке королевы

Однако у такой прекрасной манеры изложения есть и подводные камни. Иногда закрадывается впечатление — возможно, ошибочное — что автор иногда слишком субъективно трактует результаты некоторых публикаций, а порой обсуждение «разумности» животных базируется лишь на обсуждении видео в интернете, например, ворон, которые развлекаются в снегу.

Сразу стоит оговориться, что разговоры об исследованиях более микроскопических уровней, чем поведение животных, по мнению автора рецензии, удались автору хуже. Из-за обобщений, упрощений и прочих уловок по облегчению материала кажется, что на самом деле читатель может понять только общую идею функционирования, например, гормональной системы или головного мозга, а что-то и вовсе прочитать ошибочно. Но, в конце концов, для досконального изучения молекулярных процессов у нас есть другие книги.

В общем, книга Карстена Бренсинга — приятное и насыщенное чтение о поведении животных, которое может стать прекрасным введением при изучении вопроса более подробно.