Оглядываясь на те ранние годы, я думаю: исследованию расщепленного мозга на людях сыграло на руку, что его развивал наивнейший из исследователей — я. Я не знал ничего. Я просто пытался понять проблему, используя собственный словарь и собственную простую логику. Это все, что у меня было, помимо нескончаемой энергии.
Майкл Газзанига

Про Майкла Газзанигу знают все, кто когда-либо интересовался или занимался нейробиологией. Его избитый титул «Отец когнитивной нейронауки» вполне оправдывает себя: Газзанига действительно входит в плеяду ученых, которые в XX веке во многом сформировали направление исследований мозга. Вообще его книга — отчасти ода изучению мозга в прошлом веке, когда информацию во многом получали от пациентов с нарушениями или изменениями функции мозга (как, например, разъединение двух полушарий перерезанием мозолистого тела), а визуализация с помощью томографа только начинала занимать свое место на олимпе исследовательских методик.

Книга разделена на 9 глав, которые разнесены по четырем частям. Вступление к ней подготовил Стивен Пинкер, другой известный ученый в этой области. А в приложении вы найдете статью Газзаниги о своем руководителе, Нобелевском лауреате Роджере Сперри и переписку со своим коллегой Джорджем Миллером, известным психологом и «сооснователем» когнитивной нейронауки. Текст дополнен иллюстрациями, схемами и ссылками на архивные видео (пример можно посмотреть ниже на видео 1)

Повествование выстроено почти исключительно хронологически. То, что у человека после перерезки мозолистого тела появляется два почти независимых «разума», стало известно еще в 1960-х, и Роджер Сперри оказался одним из первых исследователей, занимавшихся этим вопросом. И как раз в этот момент к Сперри делать аспирантскую работу приходит Майкл Газзанига — и выясняет, что «говорить» может только одно полушарие. Чтобы избежать ощущения раздвоенности сознания у своего «хозяина», два «разума» хитрят и дают друг другу подсказки об окружающем мире. Об этих исследованиях и пойдет речь в книге (о сегодняшнем представлении о работе мозга, разных модулях и многоуровневой архитектуре тоже будет немного рассказано в конце, но если вы хотите узнать об этом больше, лучше почитать и другие книги, например, того же Газзаниги).

Вместе с начинающим исследователем, а потом и уже прославившимся ученым Майклом Газзанигой вы проникнете в тайны многоуровневнего устройства мозга и двух разумов внутри одного человека, сможете основать журнал и исследовательские группы, дважды женитесь, поработаете в совете по биоэтике, получите новость про «ПСА 16», прогуляете собрания преподавателей университета, много раз переедете и бесконечно будете удивляться тайнам человеческого сознания.

Более пятидесяти лет назад я оказался причастен к одному из наиболее потрясающих наблюдений во всей нейронауке: после разъединения левого и правого полушарий в одной голове появляются два независимых разума. Даже я, молодой неофит, понимал, что эти уникальные пациенты изменят область исследований мозга. В итоге они изменили еще и мою собственную жизнь — настолько, что с тех самых пор я продолжаю раскрывать их секреты. Размышляя, как рассказать об исследованиях расщепленного мозга и об истории их развития, я осознал, в какой большой степени на мой собственный жизненный путь влияли другие и что на самом деле мы, ученые, все являем собой сплав научного и ненаучного опыта. Разобрать, какие события, относящиеся к какому опыту, к чему привели, невозможно. Гораздо лучше рассказать все так, как оно действительно происходило

Помимо своих экспериментов, автор описывает выдающиеся публикации (к слову, не всегда совпадающие в интерпретации результатов с мнением автора, что он не преминет подчеркнуть), происходившие параллельно с событиями в книге. Так, у читателя не только появляется полное ощущение погружения «в эпоху», но и создается радостное ощущение совместного получения результатов исследований и интерпретации результатов. Конечно, в конце книги присутствует и список литературы, так что при желании можно и покопаться в первоисточниках.

...они обнаружили, что наряду с интерпретатором левого полушария существует интерпретатор правого полушария — для зрительной информации. Только подумайте — в правой половине мозга идет односторонний специфический процесс, который позволяет нам судить о том, одинаково или по-разному ориентированы два видимых объекта. Левое полушарие, владеющее речью и аналитическими способностями, в отрыве от правого не в состоянии справиться с элементарной задачей. В более широком смысле это указывает на то, что само по себе умение левого полушария видеть, категоризировать, читать, называть вещи и находить ассоциации вовсе не означает, что оно поймет, в какую сторону повернут объект. За ориентацию отвечает другой модуль, и в человеческом мозге он выбрал для себя правое полушарие. Как сейчас говорят, феерично!

Немало в книге и философских рассуждений, и прекрасных описаний, которые составят конкуренцию хорошей художественной литературе.

Я смотрю на это /смерть, — прим. автора рецензии/ точно так же, как большинство людей. Включили свет — выключили свет. Ты не узнаешь, когда его выключат, потому что будешь мертв. Ты не будешь тосковать по семье и друзьям, потому что будешь мертв, и нет смысла переживать из-за этого, пока ты жив. Другие будут тосковать по тебе, но, если они вдруг умрут, с ними будет все то же самое. Конечно, чего-то ты сделать не успеешь — ну и пусть, ведь ты умрешь и не будешь об этом думать. И так далее, все в том же духе. Если размышлять подобным образом, смерть перестает казаться такой уж страшной, а мысли о ней — выбивать из колеи. Жизнь заканчивается, как опадают листья с деревьев.

Но, пожалуй, в названии «Истории от разных полушарий мозга. Жизнь в нейронауке» вторая часть — жизни в нейронауке — гораздо лучше описывает содержание книги. Пока беспристрастная наука медленно обрастает новыми фактами, люди приходят в науку, бросают ее, выдвигают верные и неверные гипотезы, меняют специализации, ссорятся с коллегами, рожают детей, умирают. Врачи делают сложнейшие операции и с готовностью сотрудничают с исследователями. Пациенты, чья жизнь изменилась из-за хирургического вмешательства, решают посвятить все свое время экспериментам и колесят по стране вслед за учеными. И публикация Майкла Газзаниги, в отличие от других его более научных книг, возвращает имена тем из них, кто вместе с автором разгадывал тайны мозга.

Мы с Шарлоттой успокоились и были вполне счастливы, однако надвигалось еще одно событие — моя старшая дочь Марин планировала меньше чем через месяц сыграть свадьбу прямо здесь, в нашем новом доме. И представьте себе, она собиралась замуж за брата Шарлотты! Вы спросите, как такое возможно? Надо было дважды жениться. С первой женой мы родили четырех очаровательных дочек, в том числе Марин. С Шарлоттой к тому времени мы прожили двадцать лет, так что семейных сборов было уже немало. Марин и Крис полюбили друг друга. Вот и весь секрет.

Это не только мемуары увенчанного лаврами ученого Газзаниги, но и пожилого человека (книга вышла в 2015 году, когда Газзаниге было 75 лет), где он рассказывает о своей семье, вспоминает о людях, с которыми ему привелось работать, и рассказывает, можно сказать — без лишней скромности — истории своего успеха. Да, конечно, перед читателем разворачивается удивительная история исследования «расщепленного разума», но она в чем-то затмевается самой жизнью конкретного человека.