В своей новой и, без преувеличения, выдающейся книге Стивен Пинкер твердо отстаивает точку зрения что «...главными движущими силами прогресса были неполитические идеалы разума, науки и гуманизма, которые заставляли людей искать и применять знания, способствующие процветанию человечества». Речь идет об идеалах далекой, но такой важной для нас эпохи Просвещения. Но мы даже не осознаем, насколько изменилась наша жизнь и насколько лучше мы стали жить за последние два столетия. И мы не только воспринимаем прогресс, этот величайший дар Просвещения, как данность, но и всячески стремимся преуменьшить или даже полностью игнорировать его. Нам постоянно кажется, что мы живем в пучине хаоса. Но давайте последуем советам Стивена Пинкера и оглянемся вокруг. По планете пронеслась беспрецедентная в современной истории пандемия опасного респираторного заболевания, ничего подобного Мир не видел уже сто лет. Но экономика не упала на колени, улицы не оказались завалены трупами, нигде не воцарилась анархия. Более того, вопреки всем прогнозам в рекордно короткие сроки в разных странах были созданы сразу несколько эффективных вакцин, что позволило быстро перехватить инициативу у изворотливого патогена. Можно с уверенностью сказать, что человечество в целом достойно справилось с таким серьезным вызовом, как пандемия. Так и должно быть после двух сотен лет прогресса. Но почему мы этого не ценим и не замечаем? По мнению Стивена Пинкера большую роль играют наши когнитивные искажения — приоритет негативного и эвристика доступного, на которых паразитируют СМИ и демагоги. Мы постоянно опасаемся худшего (и помним в основном плохое), а наши новостные ленты — это сплошной парад катастроф.

„Интеллектуальная культура должна стремиться противостоять нашим когнитивным искажениям, но, увы, очень часто она их только закрепляет“, — пишет Пинкер, и далее: „Интеллектуальная культура не приспособлена и для борьбы с приоритетом негативного. Наше неослабевающее внимание к плохому порождает устойчивый спрос на услуги профессиональных ворчунов, которые стараются не дать нам пропустить ни одного неприятного факта“

Интеллектуалам особенно досталось от Пинкера. Он, не особенно стесняясь в выражениях, их обвиняет в безграмотности, неблагодарности, поклонении мерзкому антигуманистическому ницшеанству, например:

Грех неблагодарности, может, и не попал в семь верхних строчек хит-парада, но, по Данте, он все же обрекает грешника на девятый круг ада. Там и рискует оказаться интеллектуальная культура периода после 1960-х годов, напрочь забывшая имена победителей болезней

Честно говоря, чтение это доставляет особое наслаждение, посколько антипрогрессистов всех мастей и тех, кто формально к ним не относится, но движется в том же интеллектуальном фарватере, давно пора поставить на место. И делает это Пинкер элегантно, убедительно и наглядно — с помощью фактов и цифр. На более чем семидесяти графиках и таблицах в почти двадцати главах автором собрана вся история человеческого прогресса за последние два столетия в области здравоохранения, образования, экономики, неравенства, прав и свобод, мира и т.д. Это более чем убедительная совокупность данных. Однако нельзя не отметить, что в вопросах экологии Пинкер слишком оптимистичен. Рассматривая аргументы экопозитивистов и одновременно критикуя экопессимистов, он неизменно склоняется в сторону первых. И пик потребления мы (развитые страны, разумеется) прошли, и выбросы СО₂ вышли к 2015 году на плато. Пинкеру важнее было обрисовать решения, а не проблему. Но с изменением климата как раз наоборот — без адекватного отображения масштаба проблемы совсем не очевиден колоссальный масштаб работы, который необходимо проделать. И после подписания очередного исторического соглашения в декабре 2015 года в Париже ситуация с эмиссией СО₂  не изменилась . Даже пандемия, из-за которой жизнь многих мегаполисов замерла на месяцы, а авиасообщение сильно сократилось, никак на выбросы не повлияла . Политика многих государств в климатическом вопросе не отличается решительностью и последовательностью (США при Трампе вообще развернулись и пошли в обратную сторону). Есть и другие, менее очевидные моменты, с которыми можно поспорить.

IPCC, 2021: Climate Change 2021: The Physical Science Basis. Contribution of Working Group I to the Sixth Assessment Report of the Intergovernmental Panel on Climate Change [Masson-Delmotte, V., P. Zhai, A. Pirani, et al., (eds.)]. Cambridge University Press.

На планете даже чуть-чуть потеплело, так как из-за уменьшения аэрозолей в воздухе выросла инсоляция.

И хотя тропические леса по-прежнему вырубают, что не может не вызывать тревоги, с середины XX века до 2000 года темпы их исчезновения снизились на две трети

И здесь, к сожалению, все не так радужно, как хотелось бы. Обезлесение в Южной Америке в период 2010–2020 гг. сократилось почти вдвое, зато темпы вырубки уже 20 лет растут в Африке . В среднем, тропические леса каждый год теряют по 8 миллионов гектар, но в 2020 году цифра составила 12 миллионов гектар. Да, это не ужасающие цифры 50-ти летней давности, но тут есть один нюанс — постоянно уменьшающаяся площадь девственных лесов. В том же 2020-ом их доля в общем пуле составила 4,2 миллиона гектар. Это означает 4,2 миллиона гектар нетронутых экосистем , которые были уничтожены. Разумеется, в мире идет активное лесовосстановление. Южная Америка тут лидирует — на нее приходится 99% всех лесных плантаций, но эти плантации почти полностью состоят из видов интродуцентов. На 70% из интродуцентов состоят посадки в Африке и почти на 80% — в Океании . То есть ни о каком восстановлении естественных местообитаний для огромного множества видов и речи быть не может.

По данным FAO. 2020. Global Forest Resources Assessment 2020: Main report [1].

Надо также отметить, что нетронутые уголки влажных лесов — это местообитание резервуаров самых разных патогенов, вроде вируса Эбола и коронавирусов — и лучшая стратегия для людей, как показывает практика, не ворошить эти «осиные гнезда».

Также по данным FAO. 2020. Global Forest Resources Assessment 2020: Main report [1].

И тут мы подходим ко второму моменту, который склонны недооценивать авторы, не углубляющиеся в экологическую повестку — снижение биоразнообразия. По мнению Стивена Пинкера:

Благодаря охране среды обитания и целенаправленным усилиям по сохранению численности особей, от вымирания были спасены многие дорогие человеку виды, в том числе альбатросы, кондоры, морские коровы, сернобыки, панды, носороги, тасманские дьяволы и тигры; по оценке эколога Стюарта Пимма, общая скорость вымирания видов птиц снизилась на 75%. И хотя многие виды по-прежнему находятся в опасности, значительное число экологов и палеонтологов убеждены: версия, что человек является причиной массового вымирания, сравнимого по масштабу с событиями пермского и мелового периода, — явное преувеличение

Так, да не так. На суше осталось всего около 25% более-менее нетронутых местообитаний, где может идти нормальный эволюционный процесс, а в целом дикая природа потеряла 47% территории, что вкупе с климатическими изменениями поставило на грань исчезновения не меньше миллиона видов. Непонятно, на мнение каких именно экологов опирается Пинкер, но темп вымирания сейчас в десятки, а возможно, и в сотни раз выше естественного (по крайней мере, за последние 10 миллионов лет). Начиная с 1970 года популяции наземных позвоночных животных сократились на 40% , пресноводных на 84%, а морских — на 35%. Однако панды, тигры и кондоры — заметные персонажи, они частые гости в масс-медиа, поэтому не удивительно, что Пинкер первым делом привел их в пример (эвристика доступности?). Но настоящую тревогу экологов вызывает исчезновение амфибий, кораллов и насекомых [3] — всех тех, кто формирует основание пищевых пирамид. Касательно членистоногих это уже получило названия «апокалипсиса насекомых», как бы алармистски это не звучало . Тревожные сообщения поступают со всего света. Так, даже на охраняемых территориях Великобритании биомасса летающих насекомых сократилась на 76% за 27 лет [4]. Похожие сообщения были получены из Германии [5] и Пуэрто-Рико [6]. Исчезают бабочки [7], исчезают пчелы [8]. А ведь это не экзотические эндемичные букашки, это распространенные опылители. Как показали исследования в том же Пуэрто-Рико, снижение количества членистоногих в 6–8 раз с 1976 года уже привело пищевые цепи в островном лесу на грань коллапса. Разрушение пищевых цепей — быстрый и уверенный шаг от кластерного вымирания к массовому. Стоит ли объяснять, что для людей ничем хорошим это не обернется? Наряду с глобальным потеплением, угрозу которого признает и Стивен Пинкер, вышеобозначенные экологические проблемы создают для человечества серьезнейший вызов. Видеть в сфере экологии стакан наполовину полным — опасное самоуспокоение. Пожалуй, экологический кризис — это единственное позорное пятно на лике человеческого прогресса. Но я не хочу, чтобы вы посчитали меня «профессиональным ворчуном»; напротив, по моему мнению, масштаб кризиса придает идеям Пинкера еще большее значение. Именно Просвещение способно остановить надвигающуюся катастрофу и сохранить завоевания прогресса. Развитие критического мышления у обывателей, политиков и интеллектуалов, доверие и уважение к науке и, наконец, гуманизм позволят переломить негативную тенденцию и приведут к устойчивому развитию.

С того же 1970-го года авиафауна одной только Северной Америки сократилась на 2,9 миллиарда особей [2], так что позволю себе не согласиться с мнением и Пимма, и Пинкера.

Энтомологическое сообщество старается выработать взвешенный подход к оценке масштаба бедствия, ведь даже точное количество видов насекомых никому неизвестно.

Становясь здоровее, богаче, свободнее, счастливее и образованнее, общества обращают внимание на самые острые общемировые проблемы. Они выбрасывают в атмосферу меньше загрязняющих веществ, сокращают вырубку лесов, стараются не допускать утечек нефти, создают новые заповедники, уничтожают меньше биологических видов и берегут озоновый слой

Важной преградой на пути к этой заветной цели становятся не только наши когнитивные искажения, интеллектуалы-антипрогрессисты, но и авторитарный популизм, который «можно рассматривать как результат сопротивления некоторых качеств человеческой природы — трайбализма, авторитаризма, демонизации чужаков, мышления по принципу игры с нулевой суммой — институтам Просвещения, созданным, чтобы снизить их влияние». Опасения Пинкера не напрасны.

Однако вслед за Стивеном Пинкером мы должны оптимистично смотреть на вещи: проблемы неизбежны, но разрешимы. Нам помогут в этом врожденное любопытство, скептицизм к авторитетам и догмам, умение обсуждать и доказывать идеи, а также способность любить и сопереживать. Закончить хотелось бы словами Пинкера:

Пути прогресса многообразны и извилисты, его результаты сначала незаметны, а затем скачкообразны, но, когда час идеи, порожденной Просвещением, пробил, она способна преобразить мир

Литература

1. Global Forest Resources Assessment 2020 — FAO, 2020;
2. Kenneth V. Rosenberg, Adriaan M. Dokter, Peter J. Blancher, John R. Sauer, Adam C. Smith, et. al.. (2019). Decline of the North American avifauna. Science. 366, 120-124;
3. David L. Wagner. (2020). Insect Declines in the Anthropocene. Annu. Rev. Entomol.. 65, 457-480;
4. Caspar A. Hallmann, Martin Sorg, Eelke Jongejans, Henk Siepel, Nick Hofland, et. al.. (2017). More than 75 percent decline over 27 years in total flying insect biomass in protected areas. PLoS ONE. 12, e0185809;
5. Gretchen Vogel. (2017). Where have all the insects gone?. Science. 356, 576-579;
6. Bradford C. Lister, Andres Garcia. (2018). Climate-driven declines in arthropod abundance restructure a rainforest food web. Proc Natl Acad Sci USA. 115, E10397-E10406;
7. Martin S. Warren, Dirk Maes, Chris A. M. van Swaay, Philippe Goffart, Hans Van Dyck, et. al.. (2021). The decline of butterflies in Europe: Problems, significance, and possible solutions. Proc Natl Acad Sci USA. 118, e2002551117;
8. Scott L. Althaus, May R. Berenbaum, Jenna Jordan, Dan A. Shalmon. (2021). No buzz for bees: Media coverage of pollinator decline. Proc Natl Acad Sci USA. 118, e2002552117.