Книга посвящена Дмитрию Константиновичу Беляеву — выдающемуся отечественному генетику и эволюционному биологу. Обладал Беляев и организаторским даром — пусть он не основал, но он создал Институт цитологии и генетики таким, каким его знают сейчас. Те же качества помогли ему блестяще организовать длительный эксперимент по доместикации лисиц.

Вместе с тем, масштаб личности Беляева не вполне себе представляют даже некоторые, особенно молодые, сотрудники Института, в котором трудился академик. Чего уж говорить о людях, далеких от науки. В этом плане книга Ли Дугаткина и Людмилы Трут очень ценна.

Прочитав ее, можно совершить своеобразное путешествие во времени и пройти с авторами поэтапно весь путь эксперимента. А путь этот был тернист. Авторы хорошо описали исторический контекст, в котором разворачивались события. О Беляеве очень многое говорит тот факт, что начинался дерзкий эксперимент во времена «правления» Трофима Лысенко, фактически уничтожившего отечественную генетику. На страницах книги читатель не раз столкнется с невероятной стойкостью Беляева как ученого и как человека. Дань уважения отдана и тем людям, которые трудились вместе с Беляевым, будь то преданные своему делу коллеги Людмилы Трут (которая в отношении себя предельно скромна) или влюбленные в своих «подопечных» работники лисьей фермы. Про «влюбленность», кстати, это не преувеличение. «В глубине души, <...> — я патологически люблю животных», — признается в книге Людмила Трут. Авторы очень эмоционально описывают взаимоотношения людей и одомашненных лис, это позволяет лучше прочувствовать радости и трагедии, сопровождавшие эксперимент. Красной нитью через все повествование проходит цитата из «Маленького принца» Антуана де Сент-Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили», — поэтому некоторые моменты читать особенно тяжело. Например, в главе 8 «Спасите лисьи души!» нельзя без содрогания читать о том, как крах отечественной экономики в девяностых чуть было не погубил эксперимент и самих удивительных лис. Поражаешься, на что приходилось идти Людмиле и работникам фермы ради спасения животных.

Рассматривать книгу Дугаткина и Трут нужно как удивительный образец научных мемуаров. Во-первых, потому что главные герои книги — ученые и их исследования, а во-вторых, авторы в некоторой степени осуществили мечту самого Беляева, так и не успевшего написать научно-популярную книгу о доместикации. Поскольку доместикационный эксперимент и его результаты затронули самые разные сферы науки, читателю предстоит прокатиться на своеобразных «русских горках» из основ эволюционной биологии, этологии, нейроэндокринологии, когнитивной биологии, геномики и антропологии. Но, к чести авторов, они блестяще справились с задачей органично вплести научные фрагменты в повествование, сделав его доступным и увлекательным.

Оценивая научную составляющую, хочется отметить ряд моментов. Первый момент — это гипотеза дестабилизирующего отбора Беляева (1970 г.), которая стала прямым следствием из доместикационного эксперимента. Как показал другой отечественный биолог-эволюционист Иван Шмальгаузен в своей гипотезе стабилизирующего отбора, природа — тот еще консерватор и держит курс на усреднение показателей. Поэтому нужно очень постараться «расшатать систему», чтобы появилось и закрепилось что-то новое. При этом должны быть активированы не только сами гены, но и их регуляторы. Таким «активатором», по мнению Беляева, стали системы нейроэндокринной регуляции онтогенеза, которые, по-видимому, всегда активируются либо при встрече с новыми, не освоенными стрессорными факторами, либо при повышении интенсивности уже привычных стрессоров.

По сути, Беляев указывал на неравномерность темпов эволюции — она может происходить чрезвычайно быстро, по геологическим меркам — мгновенно! В этом он даже предвосхитил концепцию «прерывистого равновесия» Стивена Джея Гулда и Нильса Элдриджа, выдвинутую в 1972 г. Еще гипотеза Беляева очень близка к тому, что в 80-е годы оформилось в эволюционную биологию развития (evo-devo). Правда, складывается ощущение, что сегодня гипотеза дестабилизирующего отбора незаслуженно подзабыта. Нет ее в «Структуре эволюционной теории» того же Гулда (2002 г.) или в более свежем (2012 г.), но не менее фундаментальном труде — «Логике случая» Евгения Кунина. Поэтому упоминание гипотезы Беляева в книге Дугаткина и Трут достойно похвалы.

Второй момент, за который хочется поблагодарить авторов книги, — рассказ о гипотезе самоодомашнивания человека, которая созрела в голове Дмитрия Беляева опять-таки под впечатлением от доместикации лисиц. Вряд ли кто-либо из читателей может похвастать впечатляющим «боевым оскалом» — у человека, в отличие от шимпанзе, клыки отсутствуют, что, по мнению ученого, является прямым следствием отбора на снижение агрессивности, который шел в популяции наших предков. И это лишь одна, но очень наглядная часть гипотезы самоодомашнивания человека. В том или ином виде, как правило, по частям и без упоминания Беляева, эта оригинальная концепция всплывает в специальной и популярной литературе, посвященной эволюции человека. Поэтому отрадно, что Дугаткин и Трут познакомили с ней широкого читателя.

К недостаткам научной части книги я бы отнес некоторую мозаичность информации о биологии доместицированных лисиц. Складывается впечатление, что целостная концепция процессов, происходящих при одомашнивании, еще не может быть сформирована. Однако на основе того немалого материала, который уже имеется, можно было бы сделать более существенные обобщения. Странно, что авторы почти обошли стороной нейротрансмиттеры головного мозга. Серотонину, например, досталась в общей сложности страница текста. Сами авторы, поясняя результаты анализа экспрессии генов, пишут: «К примеру, у доместицированных животных оказалась гораздо выше экспрессия гена HTR2C , играющего важную роль в секреции серотонина и дофамина». Недавняя работа Людмилы Трут, опубликованная в престижном журнале PNAS [1], также подтверждает высокую степень вовлечения генов-кандидатов, ответственных за рецепцию серотонина и глутамата. Да и как может быть иначе, если серотонин и глутамат — ключевые регуляторы агрессивного поведения?! Поведения, по которому шел отбор ручных лис. Кроме того, серотонин играет важнейшую роль в регуляции гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы и таким образом сам управляет продукцией гормонов. Все эти факты были известны уже в семидесятые годы. Сам Беляев считал выявленные изменения в уровне серотонина у ручных лисиц, «возможно, самым важным наблюдением, вытекающим из этой серии экспериментов...» [2]. Прозорливый академик уловил цепочку событий, которая вела от гормонов стресса к нейротрансмиттерам и обратно к гормонам. В результате этих событий у лис изменялся колоссальный комплекс признаков от агрессии до репродуктивного цикла. Собственно, без подобных обобщений Беляев не сформулировал бы гипотезу дестабилизирующего отбора.

Ген HTR2C кодирует 5-НТ2С рецепторы, которые, по определению, играют важную роль в рецепции только одного серотонина. Говоря, что эти рецепторы могут регулировать секрецию серотонина и дофамина, авторы, конечно, сильно упрощают картину. На самом деле 5-НТ2С рецепторы расположены где угодно, но только не на самих серотониновых нейронах. Поэтому на секрецию серотонина могут влиять лишь косвенно, например, усиливая секрецию гамма-аминомасляной кислоты, которая ингибирует активность серотониновых нейронов. С дофамином ситуация не легче, ведь там все основано на антагонизме между 5-НТ2С и D1 рецепторами. Активация первых приводит к деактивации вторых, и таким образом секреция дофамина уменьшается. К слову, из 14 подтипов серотониновых рецепторов 5-НТ2С — единственные, которые не стимулируют выброс дофамина, а блокируют его.

Впрочем, слишком уж хороша книга, чтобы подвергать ее какой-либо критике. Будь вы придирчивым биологом или человеком, далеким от науки, — захватывающую историю приручения лисы прочтете на одном дыхании! Недаром в прошлом году книга Дугаткина и Трут удостоилась престижной книжной премии от Американской ассоциации содействия развитию науки в номинации «Лучшая научная книга для молодежи» (Young Adult Science Books). Без лишнего пафоса можно сказать, что эта книга является своеобразным литературным памятником великого научного эксперимента и беспримерной преданности своему делу. К слову, Дмитрию Беляеву поставлен и настоящий памятник. Он был установлен рядом с Институтом цитологии и генетики к 100-летию ученого (рис. 1). Трогательная композиция изображает академика, сидящего на скамейке рядом с милой ручной лисичкой.

Литература

1. Xu Wang, Lenore Pipes, Lyudmila N. Trut, Yury Herbeck, Anastasiya V. Vladimirova, et. al.. (2018). Genomic responses to selection for tame/aggressive behaviors in the silver fox (Vulpes vulpes). Proc Natl Acad Sci USA. 115, 10398-10403;
2. D. K. BELYAEV. (1979). Destabilizing selection as a factor in domestication. Journal of Heredity. 70, 301-308;
3. Ли Дугаткин, Людмила Трут: «Как приручить лису (и превратить в собаку)». Рецензия Киры Кондратьевой.