Изучать сознание очень непросто: проблемы начинаются уже с вопроса о том, что именно предстоит изучать. И тем не менее все, что мы знаем о себе и о мире, так или иначе помещается внутри нашего сознания — той части нашего «я», которая отключается, когда мы засыпаем, погружаемся в наркоз или... умираем.

Ученый вы или обычный человек, тайна сознания не может не волновать вас. Сознательный опыт — это все, что у нас есть. А без него нет ничего: ни окружающего мира, ни „себя“, ни внутреннего, ни внешнего

Собственно, книга начинается с краткого рассмотрения текущих представлений о сознании и проблем, которые стоят перед подобными исследованиями и теориями, пытающимися объяснить феномен сознания. А заодно и с постановки вопроса, на который, по мнению Анила Сета, может ответить наука на современном этапе своего развития.

Для трудной проблемы сознания, сформулированной философом Дэвидом Чалмерсом, — как на физической основе возникает такая нематериальная вещь, как сознание? — Анил Сет определяет альтернативу, называемую им настоящей проблемой сознания. Вместо того, чтобы объяснять, почему возникает сознание, исследователям для начала нужно определить, как из тех или иных нейробиологических процессов могут возникать феноменологические свойства сознания, разобраться, как, с точки зрения субъективного опыта, возникает, например, восприятие красного — переживание «красноты» объектов материального мира. Фактически, настоящая проблема должна помочь нам спрогнозировать, как биологические процессы в мозге ведут к субъективному опыту, что происходит в измененных состояниях сознания и можем ли мы как-то измерять «уровень сознания» разнообразных живых (и неживых) существ в разных условиях.

В своей книге Анил Сет обосновывает идею, что сознательный опыт — это не более, чем... «контролируемая галлюцинация»: вся информация, поступающая в мозг — зрительная, слуховая, вкусовая, вестибулярная и т.п. — не что иное, как мириады нервных импульсов от скоплений нервных клеток, и сознание — это попытка мозга предсказать наиболее вероятную причину этих импульсов. Мозг бесконечно обучается и постоянно уточняет свои прогнозы с учетом поступающей извне информации, поэтому галлюцинация эта чаще всего довольно похожа у людей в одних и тех же обстоятельствах и, по-видимому, довольно точно отражает важные для выживания свойства нашей действительности. Мы не в состоянии непосредственно воспринимать красный цвет, журчание воды или тяжесть в желудке. Все, что мы испытываем, всего лишь интерпретация поступающих нервных импульсов с учетом наших представлений о себе и мире.

В представлении о восприятии как о нисходящем процессе противопоставленные явления превращаются в обычные разновидности. И „нормальное“ восприятие, и „ненормальные“ галлюцинации включают в себя порождаемые чем-то внутри нас прогнозы относительно источников входящих сенсорных данных, и обе разновидности образуются одним и тем же комплектом основных механизмов в мозге. Разница лишь в том, что при „нормальном“ восприятии воспринимаемое связано с источниками в реальном мире и контролируется ими, а в случае галлюцинаций восприятие в той или иной степени теряет связь с этими источниками. При галлюцинациях наши перцептивные прогнозы не обновляются должным образом с учетом ошибок прогнозирования.
Если восприятие — это контролируемая галлюцинация, то галлюцинацию по аналогии можно считать неконтролируемым восприятием. Они отличаются, но искать границу между ними — это все равно что искать границу между днем и ночью.

... Можно сказать даже, что все мы постоянно галлюцинируем. Просто, когда мы сходимся во мнении относительно этих галлюцинаций, мы называем их реальностью

За этим довольно необычным объяснением и вытекающими из него любопытными следствиями стоят довольно непростые теоретические выкладки, описывающие вычислительные процессы, которые, вероятно, происходят в мозге, когда мы принимаем решения на основе поступающей информации. Многие из этих принципов сейчас пытаются реализовать кибернетики и проектировщики нейронных сетей и искусственного интеллекта, работающие над созданием гибкого и обучаемого интеллекта, который мог бы решать разнообразные задачи, хотя бы отдаленно напоминающие те, с которыми постоянно сталкиваются и которые успешно решают разумные живые организмы.

Наверно, не стоит ожидать от книги слишком многого: думаю, она произведет более сильное впечатление на тех, кто хотя бы немного «в теме», нежели на тех, кто мало знаком с историей вопроса и впервые открывает книгу, посвященную таким непростым (невзирая на кажущуюся простоту) вопросам. Несмотря на ясное изложение и, насколько это вообще возможно, простой и образный язык, концепции, обсуждаемые в книге, определенно потребуют серьезного умственного напряжения. В конце концов, студенты и ученые, занимающиеся процессами обработки в мозге, тратят немало времени и сил, чтобы разобраться в сути теорий, о которых максимально доступно рассказывает Анил Сет.

Надо сказать, что авторитетные исследователи не так уж и часто бывают талантливыми популяризаторами своих идей — и Анил Сет относится к таким приятным исключениям. В книге подкупает не столько оригинальность теории, сколько умение автора последовательно и полно изложить свои взгляды, создав цельную, довольно всеобъемлющую и непротиворечивую картину. Сложные теории изложены выразительным, живым языком — и чередуются с описанием историй из жизни самого Сета, в которых видна искренняя любовь автора к той теме, с которой он связал свою научную жизнь. Книга Анила Сета недаром стала бестселлером: если читатель, как и автор, чувствует неподдельный интерес к загадкам сознания, то, скорее всего, получит удовольствие от прочтения и пищу для размышлений.