Конкурс «Био/Мол/Текст»-2023/2024

Эта работа опубликована в номинации «Свободная тема» конкурса «Био/Мол/Текст»-2023/2024.

Генеральный партнер конкурса — международная инновационная биотехнологическая компания BIOCAD.

---

Партнер номинации — компания SkyGen: передовой дистрибьютор продукции для life science на российском рынке.

---

«Книжный» спонсор конкурса — «Альпина нон-фикшн»

Детство в Австро-Венгрии

В 1888 году в небольшом городке Копычинцы на самом востоке Австро-Венгерской империи в многодетной семье Арона Клиглера и Фрумы Зильберман родился сын [1]. Мальчик появился на свет недоношенным, был крохотным и слабым — набожные родители боялись, что тот не проживет и года, поэтому, чтобы хоть как-то его защитить, дали ему священное имя пророка Иакова — Израэ́ль . Могли ли они тогда предположить, что через 60 лет заветная сионистская мечта о национальном государстве Израиль сможет осуществиться лишь благодаря самоотверженности этого тщедушного еврейского мальчика? Но не будем забегать вперед...

Иа́ков (Яков, Якоб, Джейкоб) — ветхозаветный персонаж из «Книги Бытия»; родоначальник 12 колен Израилевых (согласно Священному Писанию, потомки двенадцати сыновей Иакова образовали весь еврейский народ). В Библии Иаков после борьбы с Богом получает имя Израэль (Исраэль, Исраил, Израиль): «И сказал: как имя твоё? Он сказал: Иаков. И сказал [ему]: отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль, ибо ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь» (Быт. 32:27,28).

Детство Израэля выдалось непростым: он рос хилым и часто болел; его мать умерла, когда ему не было еще и восьми лет — торговец-отец сразу же нашел себе новую жену Сару. Семья жила в еврейском поселении на окраине города. Согласно австро-венгерским законам того времени, еврейским детям было запрещено посещать государственные школы, которые управлялись в основном католическим духовенством, поэтому с трех лет Израэль учился в традиционной хе́дере — религиозной еврейской школе. Там на уроках Пятикнижия он впервые услышал об «Эрец-Исраэль» — Земле Обетованной, т.е. обещанной Богом всем коленам Израилевым. Мальчик спрашивал у мела́меда, где же находится эта сказочная земля, «текущая молоком и медом», и старый учитель рассказывал ему о Палестине — далекой-далекой стране, раскинувшейся в живописной и плодородной долине между Средиземным морем и священной рекой Иордан, и куда в один день обязательно вернутся жить евреи со всего света.

С тех самых пор мальчик жил лишь мечтой об Эрец-Исраэль, тем более что жизнь евреев в Венгрии становилась с каждым годом все хуже: повсюду звучали антисемитские лозунги, устраивались погромы, принимались законы против «иудеомадьяр». Уже тогда, предчувствуя страшную грозу, которая через полвека разразится над Европой, многие евреи спасались бегством. Соседи и знакомые Клиглеров добровольно бросали дома и хозяйство, уезжая в далекие страны, в том числе и в заветную Палестину. Однако первых еврейских переселенцев в Эрец-Исраэль ждали отнюдь не «молоко и мед», а голод, нехватка средств, неплодородная земля, болезни и смерть. Большая часть евреев из т.н. Первой алии́ осела в переполненных Иерусалиме и Яффе, лишь страдая от новых невзгод.

Первая алия́ — первая большая волна репатриации еврейского народа в Страну Израиля с территорий современных Польши, Белоруссии и Украины, происходившая в период с 1882 года по 1903 год.

Отец Израэля — Арон Клиглер — был человеком практичным, поэтому решил не перевозить семью абы куда, а дождаться обратной связи от тех, кто уже эмигрировал. Для этого он поддерживал постоянную переписку с уехавшими знакомыми, а также объезжал окрестные города и села в поисках родственников переселенцев, чтобы подробно расспросить об их судьбе. Израэль горячо убеждал отца переехать в Палестину, но Арон, перечитывая очередное горькое письмо с берегов Иордана, лишь называл сына религиозным фанатиком, а его доводы — романтическими бреднями. В 1900 году, когда обстановка в Венгрии накалилась до предела, Клиглер-старший принял-таки окончательное решение отправиться с семьей в страну всеобщей свободы — Америку .

Первоначально Арон Клиглер переехал в США только со старшими дочками, чтобы лично удостовериться, не обманули ли его отзывы американских переселенцев; и лишь удостоверившись в благостной, хотя и трудной, жизни в Новом Свете, Арон спустя год прислал жене Саре письмо: «Продавай всё и приезжай с остальными детьми!».

Первый успех в США

В 1901 году Клиглеры поселились в Нью-Йорке, где в начале сентября отдали всех детей в муниципальную школу. Щуплый еврейский мальчик в очках, толком не говорящий по-английски и практически не обладавший никакими знаниями начальной школы, подвергался постоянным нападкам со стороны местных «Томов Сойеров», но зато был безмерно любим учителями за свое прилежание. Проводя все свободное время в городской библиотеке за самостоятельным изучением биологии, географии, физики и других предметов, а вечерами посещая бесплатные курсы английского языка, Израэль очень быстро занял в классе лидирующие позиции по успеваемости. В 1911-ом он блестяще окончил колледж, в 1914-ом — Колумбийский университет по направлению «Бактериология, Патология и Биохимия», а уже через год защитил докторскую диссертацию, посвященную исследованию микрофлоры полости рта.

Еще учась в колледже, Израэль вступил в Сионистскую организацию Америки (ZOA). Организация была основана в 1897 году с целью содействия образованию независимого еврейского государства в Палестине [2]. Миссия сионистов вполне соответствовала идиллическим представлениям Израэля о возвращении всех евреев на историческую родину, поэтому он всеми силами помогал движению: писал и редактировал статьи для сионистской газеты, раздавал листовки, участвовал в конференциях, помогал в организации митингов. На одном из мероприятий он подружился с влиятельным членом ZOA Бернардом Флекснером — известным юристом и филантропом. Благодаря этому знакомству Клиглер смог в 1916 году попасть на собеседование в лучший в стране Рокфеллеровский медицинский исследовательский институт, директором которого был старший брат Бернарда — Саймон Флекснер (рис. 1).

Саймону были чужды идеи сионизма, и он отнюдь не собирался тратить свое время и деньги на то, чтобы помогать евреям переселяться в безлюдную, выжженную солнцем пустыню, однако, несмотря на идеологические разногласия, он увидел в Клиглере большой научный потенциал. Ему импонировала исследовательская философия Израэля, заключавшаяся в том, что, по его мнению, любая, даже фундаментальная наука, не могла существовать ради самой себя, а должна была прежде всего приносить конкретную и актуальную пользу, внося свой вклад в улучшение повседневной жизни. Высоко оценив диссертационную и другие работы Клиглера по классификации бактерий, Флекснер предложил ему возглавить в институте отдельную грантовую группу, занимавшуюся вопросом загрязнения почвы.

В новой должности Израэль колесил по стране, проводя анализ санитарно-гигиенических условий в сельских районах. Загрязнение земель кишечными патогенными микроорганизмами представляло собой главную эпидемиологическую угрозу, однако в первые же месяцы работы Клиглер столкнулся с проблемой дифференциации бактерий тифа, паратифов и дизентерии: в то время у микробиологов отсутствовали быстрые и эффективные культуральные методы диагностики, а проведение серологических тестов было трудоемким и не всегда достоверным. Основываясь на известных биохимических свойствах бактерий, Израэль Клиглер специально для своей исследовательской группы разработал дифференциальную полужидкую среду на основе мясопептонного агара с добавлением глюкозы и ацетата свинца [3]. В такой среде бациллы паратифа A и B за счет ферментации сахара обильно выделяли газ, что можно было определить по диффузии пузырьков или наличию разрывов в агаре, а бациллы тифа и паратифа B продуцировали сероводород, который вступал в восстановительную реакцию с ацетатом свинца, окрашивая агар в коричневый цвет ; бациллы дизентерии же не продуцировали ни газ, ни сероводород. Таким образом, диагностика кишечных заболеваний с использованием среды Клиглера сводилась к следующей таблице:

H₂S + Pb(CH₃COO)₂ → PbS↓ + 2CH₃COOH
сероводород + ацетат свинца → черный осадок сульфид свинца + уксусная кислота

За счет полужидкого состояния у среды был еще один дополнительный дифференциальный критерий: подвижные организмы (сальмонеллы) могли расти в ней в разные стороны от линии инокуляции, образуя некий ореол в виде кисточки, в то время как неподвижные (шигеллы) росли строго вдоль. Среда Клиглера была проста в приготовлении, а кроме того, использовала недорогие и легкодоступные ингредиенты. Ее диагностические возможности уже были феноменальны, но не прошло и года, как Израэль смог их существенно улучшить.

С 1911 года микробиологам в США хорошо был известен двойной сахарный агар Фредерика Рассела — армейского врача и создателя вакцины, навсегда избавившей американских солдат от брюшного тифа [4]. Майор Рассел придумал добавлять в мясной агар с водным раствором лакмуса одновременно глюкозу и лактозу в пропорции 1 к 10. Среда разливалась по пробиркам и остужалась под наклоном, чтобы в итоге получились столбик и скошенная часть (рис. 2). Инокулированные бактерии начинали ферментировать глюкозу, в результате чего образовывалась кислота, и среда равномерно и медленно окрашивалась в красный цвет; однако, когда в скошенной (аэробной) части среды небольшой запас глюкозы истощался, то кислота быстро окислялась, возвращая реакцию к щелочной; в свою очередь, нижняя часть пробирки (анаэробная) из-за отсутствия свободного кислорода не подвергалась реверсии и оставалась кислой. Таким образом, для бактерий, ферментирующих только глюкозу, среда становилась красной лишь наполовину; с ферментёрами же лактозы (Escherichia coli) дело обстояло иначе — из-за того, что лактозы было в десять раз больше, чем глюкозы, кислотность среды даже в скошенной части могла поддерживаться достаточно долгое время, обеспечивая однородный красный цвет содержимого всей пробирки.

Среда Рассела использовалась для дифференциации бацилл кишечной палочки, тифа и паратифа. В 1918 году Израэль Клиглер решил совместить достоинства двух диагностических сред и создал агар с двумя углеводами, кислым фуксином (индикатор Андраде) и ацетатом свинца [5], с помощью которого можно было определять у бактерий ферментацию лактозы (по цвету скошенной части), ферментацию глюкозы (по цвету столбика в нижней части пробирки), образование газа (по наличию разрывов в агаре) и образование сероводорода (по выпадению коричневого осадка), тем самым достоверно различая пять видов микроорганизмов:

В последующие десятилетия список дифференцируемых штаммов еще пополнится новыми энтеробактериями, а состав среды продолжит модифицироваться, но уже другими учеными: например, Бэйли и Лэйси [6] предложат заменить индикатор Андраде на феноловый красный, а на основании работ Салкина и Уиллетта [7] вместо ацетата свинца станет использоваться сульфат железа, который, также вступая в реакцию с сероводородом, выпадает в виде черного осадка сульфида железа (рис. 3). К концу 1940-ых среда приобретет свое окончательное международное название Kligler Iron Agar (KIA) — «Железный агар Клиглера» — и получит широчайшее признание во всем мире, обессмертив имя своего создателя.

В 1917 году правительство США приняло решение вступить в Первую мировую войну на стороне Антанты. Израэль Клиглер был призван в армию, где он мечтал присоединиться к Еврейскому добровольческому легиону, который в это самое время форсировал реку Иордан, освобождая заповедную Эрец-Исраэль от турок-осман. Однако прагматичный директор Рокфеллеровского института Саймон Флекснер не собирался подвергать бессмысленному риску свои ценнейшие научные кадры: являясь главным медицинским консультантом армии США, он смог открыть при институте военно-медицинский образовательный центр, куда перевел на работу всех своих мобилизованных сотрудников. Указывая Клиглеру на его слабое здоровье и физическое состояние, Флекснер смог убедить его в том, что его талант и способности больше пригодились бы здесь, чем в разрываемой снарядами Святой земле.

Преподавая будущим военным медикам бактериологию в Первом вспомогательном госпитале армии США, Израэль Клиглер с восторгом и трепетом читал поступающие в Нью-Йорк сводки о взятии Еврейским легионом Иерусалима и о битве у горы Мегиддо. Когда война завершилась, все захваченные территории в Палестине перешли под управление Великобритании, которая «положительно смотрела на основание там национального дома для еврейского народа». Началась Третья алия́ — новая волна массового переселения евреев из разрушенной Восточной Европы. Одновременно с этим женская сионистская организация Хадасса основала Американское Сионистское Медицинское Подразделение (AZMU), которое занималось созданием еврейских госпиталей в Палестине для оказания передовой медицинской помощи переселенцам. Клиглер решил, что это его шанс исполнить мечту об Эрец-Исраэль и написал заявление на имя главы AZMU — Генриетты Сольд (рис. 4) — с просьбой включить его в медицинскую группу для отправки в Иерусалим. Однако в ответ госпожа Сольд, как когда-то и отец Израэля, принялась отговаривать его от подобных скоропостижных и необдуманных решений. Она не раз бывала в Палестине и хорошо знала о сложнейшей со всех точек зрения обстановке в стране: трудные жизненные условия, недостаток воды и еды, ужасающая гигиеническая и эпидемиологическая обстановка... К тому же, местные арабы-мусульмане, выказывая все большее недовольство нарастающей еврейской иммиграцией, перешли уже от простых угроз к нападениям и бунтам. Сольд писала Клиглеру, что «он был еще к такому не готов». Видя его смятение, Саймон Флекснер вовремя предложил тридцатилетнему бактериологу проверить себя на прочность в южноамериканской экспедиции.

Боевое крещение в Перу

Еще с 1916 года благотворительный Фонд Рокфеллера финансировал специальную комиссию по борьбе с желтой лихорадкой в странах Южной Америки. Бессменным главой этой комиссии был неутомимый Хидэё Ногути, который в 1918 году открыл спирохет-возбудителя желтой лихорадки, а также создал от него профилактическую вакцину и лечебную сыворотку . В 1920 году эпидемия «Желтого Джека» вспыхнула в Перу, куда в срочном порядке выдвинулась группа исследователей Фонда, в которую как раз и вошел Израэль Клиглер [8] (рис. 5). Он был назначен заместителем Ногути и, волею судеб, оказался в Лиме на несколько месяцев раньше своего начальника. Ожидая его прибытия, Клиглер начал не спеша собирать и подготавливать лабораторный материал, путешествуя по Перу. В старейшем на тихоокеанском побережье портовом городе Пайта он познакомился с главным санитарным инспектором Генри Хэнсоном (рис. 6), который несколько лет назад променял беспечную должность заведующего лабораторией во Флориде на полную опасности жизнь борца с малярией и желтой лихорадкой в джунглях Перу.

В конце 1920-ых годов выяснится, что Хидэё Ногути ошибся и определил возбудителя не желтой лихорадки, а схожей по симптоматике болезни Вейля (лептоспироза). Возбудителем желтой лихорадки окажется арбовирус Viscerophilus tropicus, а вакцину от него изобретет Макс Тейлер только в 1937 году.

Хэнсон был человеком бескомпромиссным и жестким; «огнем и мечом» он наводил порядок в стране, ставшей для него вторым домом: со своим санитарным отрядом он блокировал порты, закрывал города на карантин, дубинками загонял больных в изоляторы, требовал фумигации домов, вводил комендантский час и даже запрещал собрания в церквях [9]. Стоит ли говорить, что простые перуанские рыбаки и пахари ненавидели главного инспектора Хэнсона? Зато правительство было им довольно — так же быстро нашел с ним общий язык и Клиглер: он подробно расспрашивал его о методах борьбы с эпидемиями, об этиологии и патогенезе различных экзотических заболеваний. Прохожие всегда прятали улыбку, встретив эту оригинальную парочку на прогулке: высокий худощавый Хэнсон и заинтересованно смотрящий на него снизу вверх маленький лысый Клиглер.

В деле профилактики малярии и желтой лихорадки инспектор Хэнсон не придавал большого значения вакцинам, предпочитая масштабные и проверенные средства, такие как осушение болот, фильтрация домашних резервуаров с водой и истребление комаров-переносчиков. Особое впечатление на Клиглера произвело то, что, когда в Пайте вспыхнула эпидемия чумы, Хэнсон призвал власти целиком сжечь весь город . Абсолютной противоположностью главного инспектора был Хидэё Ногути — невысокий, нервный, импульсивный; он не любил работать в команде и превозносил свою вакцину, мечтая получить за нее Нобелевскую премию. 20 лет назад Ногути проходил стажировку в Копенгагене в одном из лучших серологических институтов, и теперь увлеченно рассказывал Клиглеру обо всех секретах производства лечебных сывороток и вакцин . Израэль внимательно слушал и запоминал, даже не предполагая, как скоро ему пригодятся все накопленные в Перу знания.

Пайта в начале XX века, хоть и являлась главным торговым портом страны, представляла собой жалкое зрелище: мусор, разбросанный по улицам; хлипкие бамбуковые лачуги, в которых рыбаки хранили под лавками сырую гниющую рыбу; открытые канализационные трубы и целая армия крыс. За непрекращающуюся борьбу с последними Хэнсон даже называл себя «Перуанским крысоловом» (по аналогии с «Гамельнским крысоловом»). Идея сжечь все деревянные хижины в Пайте для борьбы с чумой и желтой лихорадкой вызвало такое сопротивление у местного населения, что от нее пришлось отказаться (рабочие успели уничтожить только 10% жилья в беднейших районах), но зато благодаря доводам главного санитарного инспектора во многих городах Перу были перестроены системы питьевого водоснабжения и канализации.

Подробнее о современных аспектах разработки вакцин можно познакомиться в статье спецпроекта «Биомолекулы» по вакцинации «Разработка вакцин: чем и как имитировать болезнь?» [10].

В Южной Америке Клиглер проводил в лаборатории лишь половину рабочего времени — остальную же часть он верхом на лошади объезжал деревни в предгорьях Анд, самостоятельно выискивая заболевших желтой лихорадкой и собирая у них образцы крови. После очередной такой поездки он вдруг почувствовал недомогание, а затем пронизывающую боль по всему телу. Решив, что он непременно заразился лихорадкой, и, не дожидаясь других симптомов, Клиглер немедленно вколол себе свежую кроличью сыворотку, которую сам же недавно и приготовил. Несмотря на все заверения Ногути в эффективности препарата (что, к слову, будет опровергнуто), все равно сыворотка оставалась экспериментальным средством, и для того, чтобы вколоть ее себе, необходимо было обладать определенным мужеством. Когда через три дня Клиглер полностью поправился, японский бактериолог не преминул рассказать ему красивую легенду о «матануки» — самурайском обычае протыкать собственное бедро острым ножом, чтобы продемонстрировать всем свою смелость; но для Клиглера дело было вовсе не в смелости — еврейский ученый просто очень сильно испугался того, что погибнет, так никогда и не увидев Эрец-Исраэль.

Летом 1920-ого Израэль Клиглер вернулся в Нью-Йорк с непоколебимой решимостью уволиться из Рокфеллеровского института и отправиться в Палестину. Саймон Флекснер принялся снова его отговаривать, доказывая, что в далекой, безлюдной и нищей стране, в которой не было ни одной серьезной научно-исследовательской базы, тот не сможет реализовать свой огромный потенциал. Он предлагал молодому ученому любые условия и финансирование, пророчил ему в ближайшем будущем чуть ли не свое директорское кресло, но на этот раз уже ничто не могло изменить его «железного» решения. Клиглер снова написал письмо Генриетте Сольд с требованием принять его в медицинскую группу AZMU, завершив его словами: «Уверен, что теперь я готов.» В ответ ему пришло приглашение возглавить лабораторную службу госпиталя «Хадасса» в Иерусалиме. В январе 1921 года целеустремленный и невероятно счастливый Израэль Клиглер высадился на опустошенный малярией клочок левантийской земли, оказавшись в эпицентре проигранной евреями войны с крошечным, но смертельным врагом — комаром Anopheles.

Вечная слава в Палестине

Согласно британскому отчету 1921 года, малярия была «безусловно, самым серьезным бедствием в Палестине... принимая эпидемический характер в определенных районах и уничтожая население целых деревень в течение нескольких месяцев... болезнь служила эффективным барьером для освоения и заселения больших массивов плодородных земель...» [11]. Огромная часть территории, которую арабы охотно продали евреям-иммигрантам, находилась в низинах, зараженных малярией, и эта болезнь со страшной силой опустошала ряды сионистских пионеров-переселенцев — многие населенные пункты оказывались полностью заброшенными. Заражение человека происходило трансмиссивным путем через укусы кровососущих комаров рода Anopheles, несущих в своих слюнных железах простейшего паразита — малярийный плазмодий . Единственный препарат, которым успешно лечили в то время малярию, был сделан из высушенной и измельченной коры южноамериканского хинного дерева, однако мало того, что хинин был средством весьма дорогостоящим, так еще он никаким образом не предотвращал распространение заболевания — для того, чтобы положить конец эпидемии в Святой Земле, необходимо было нарушить «логистику» паразита. Проработав один год в госпитале «Хадасса» и осознав масштабы бедствия, Израэль Клиглер переехал в Хайфу, где основал Антималярийный институт. Он решил очистить Эрец-Исраэль от всякой скверны, сделав его лучшим местом на свете, и начать логично было с врага № 1.

С особенностями этиологии и патогенеза малярии можно ознакомиться благодаря исчерпывающим материалам «Биомолекулы»: статье «Как понравиться вампиру, или За что комары так любят больных малярией?» [12], видео «Малярия. „Болотная лихорадка“ тогда и сейчас» [13] и постеру «Малярия. 15 фактов о болотной лихорадке» [14].

В деле борьбы с малярий Клиглер исповедовал комплексный подход, применив все самые передовые и эффективные методы, доселе известные науке [15]. Наняв больше сотни сотрудников, он приступил к сбору данных о климатических и санитарно-гигиенических условиях в разных регионах страны; изучал распространенность различных видов Anopheles, их биологию и места гнездования; внимательно обследовал носителей малярии — их истории болезней, анализы, результаты вскрытий. Обработав и проанализировав невероятный объем данных, Клиглер приступил к апробации различных методов искоренения малярии, подбирая соответствующие меры с учетом их эффективности и стоимости для каждого региона. В конечном итоге было принято решение сосредоточиться на истреблении комаров во время личиночной стадии их жизненного цикла (рис. 7).

Личинки Anopheles заселяли стоячие или слабопроточные водоемы, поэтому сотрудники Антималярийного института принялись за масштабное осушение болот (заодно превращая их в полезные сельскохозяйственные угодья), однако Клиглер заметил, что комары могли размножаться и в небольших лужицах с водой, до которых не дошла бы даже самая сложная дренажная система. Занявшись этим вопросом, он разработал систему оросительных каналов с периодическим изменением направления потока воды и метод отстаивания воды за плотиной с последующим ее сбросом (рис. 8а) — личинки не могли противостоять сильному течению и при сносе гибли. Повсеместно разбрызгивались ларвициды — вещества, специально предназначенные для борьбы с личинками насекомых (рис. 8б) — причем, проведя сотни экспериментов, были отобраны два самых эффективных средства: 1) смесь парафина и сырой нефти для т.н. «нефтевания», когда поверхность водоема покрывается тонким слоем вещества, препятствующего дыханию личинок и куколок комаров; 2) порошок «Парижской зелени» (смешанный ацетат-арсенит меди (II)), который на протяжении нескольких часов удерживался на поверхности воды и проглатывался личинками вместе с пищей, отравляя их . Кроме того, в январе 1923 г. Израэль Клиглер выписал из Америки 200 крохотных рыбок Gambusia affinis, известных своей способностью пожирать личинок комаров, и запустил их в каналы, водоемы и бассейны в нескольких местах по всей Палестине .

«Парижская зелень» обходилась в пять раз дешевле нефтепродуктов, была безопасна для крупного рогатого скота и могла применяться даже в сильно заросших прудах (обильная растительность препятствует образованию плотной нефтяной пленки на поверхности воды).

Современные исследования ставят под сомнение возможность использования гамбузии в качестве успешного противомалярийного средства. Кроме того, интродукция Gambusia affinis может серьезным образом нарушать биологический баланс в водоемах, приводя к дальнейшим экологическим проблемам [16].

Усилия доктора Клиглера и его сотрудников по искоренению малярии в Палестине привели к тому, что каждый год показатель заболеваемости уменьшался вдвое. Например, в Иерусалиме в 1928 году было зарегистрировано всего лишь 16 случаев заражения малярией, в то время как в начале 1920-ых годов их насчитывалось больше тысячи. Феноменальный успех Клиглера был бы неполным, если бы он остановился лишь на уничтожении мест размножения комаров. Он вовремя понял, что просвещение населения так же важно, как и сама работа по борьбе с малярией, потому что, если население, подвергающееся риску, не будет осознавать постоянную потребность в бдительности и не станет поддерживать выработанные противомалярийные меры, то эпидемия вернется в течение нескольких недель. Причем в этом деле важно было повышать уровень гигиенических и эпидемиологических знаний не только еврейского, но и арабского населения (составлявшего тогда большинство). Клиглер открыл в Иерусалиме специальный образовательный центр, где проводились открытые лекции о малярии и других распространенных в Палестине заболеваниях, а также готовились специалисты, которые разъезжались затем с просветительской миссией по всей стране.

Успех Клиглера в ликвидации малярии в Эрец-Исраэль был настолько поразителен, что в британском отчете 1941 года сообщалось: «многие обширные территории, которые до недавнего времени не сулили ничего кроме смерти для тех, кто отваживался зайти на них, теперь превратились в богатую и плодородную землю, свободную от всякой опасности для здоровья». Борьба с переносимой комарами болезнью проложила путь к росту еврейских поселений и, в конечном итоге, сделала возможным создание государства Израиль, которое в 1967 году будет объявлено полностью свободным от малярии. К сожалению, Израэлю Клиглеру не доведется пожить в этом новом независимом государстве, по случайному совпадению названном его именем.

Когда окончательная победа над малярией стала лишь вопросом времени, Израэль Клиглер переключил свое внимание на другие бедствия, мучившие его народ в Эрец-Исраэль. Постоянно стремясь улучшить качество жизни в стране, он исследовал трахому, лейшманиоз, различные гельминтозы и другие заболевания. За 24 года пребывания в «лишенной науки» (по выражению Саймона Флекснера) Палестине Клиглер опубликовал 193 статьи по микробиологии, вирусологии, паразитологии и нутрициологии. Он читал лекции в Еврейском университете; возглавлял несколько комитетов и организаций; выступал на международных конференциях; пропагандировал активный образ жизни, способствуя строительству детских спортивных площадок и плавательных бассейнов. Клиглер разработал нормы питания для детей, убедив правительство обеспечивать школьников ежедневным стаканом молока; активно помогал аграриям в лечении болезней скота и производстве оливкового масла. Пользуясь широкими связями в богатой сионистской американской среде, он постоянно находил источники финансирования на те или иные инициативы. С началом Второй мировой войны он организовал медицинскую помощь еврейским беженцам из Европы, и по просьбе польского правительства в изгнании даже взялся за создание вакцины от тифа — как когда-то в Южной Америке Израэль смело опробовал вакцину на себе, но, к сожалению, заразился серьезной инфекцией (рис. 9). Более двух месяцев он находился на грани жизни и смерти, однако сумел выкарабкаться, заплатив за это дорогую цену: его и без того слабое здоровье оказалось подорвано. В сентябре 1944 года его измученное войной и переживаниями о судьбах евреев в нацистской Германии сердце не выдержало. Израэль Клиглер был похоронен на Масличной горе в Иерусалиме, навеки обретя покой на Святой Земле.

Литература

1. Greenberg Z., Alexander A. (2012). Israel Jacob Kligler: The Story of ‘a Little Big Man,’ a Giant in the Field of Public Health in Palestine. Korot, the Israel Journal of the History of Medicine and Science. 21, 175–206;
2. Friesel E. (1985). The Influence of American Zionism on the American Jewish Community, 1900–1950. American Jewish History. 75, 130–148;
3. I. J. Kligler. (1917). A SIMPLE MEDIUM FOR THE DIFFERENTIATION OF MEMBERS OF THE TYPHOID-PARATYPHOID GROUP. Am J Public Health. 7, 1042-1044;
4. Russell F.F. (1911). The Isolation of Typhoid Bacilli from Urine and Feces with the Description of a new Double Sugar Tube Medium. J. Med. Res. 25, 217–229;
5. I. J. Kligler. (1918). MODIFICATIONS OF CULTURE MEDIA USED IN THE ISOLATION AND DIFFERENTIATION OF TYPHOID, DYSENTERY, AND ALLIED BACILLI. Journal of Experimental Medicine. 28, 319-322;
6. Sadie F. Bailey, George R. Lacy. (1927). A MODIFICATION OF THE KLIGLER LEAD ACETATE MEDIUM. Journal of Bacteriology. 13, 183-189;
7. Sulkin S.E., Willett J.C. (1940). A triple sugar-ferrous sulfate medium for use in identification of enteric organisms. J. Lab. Clin. Med. 25,649–653;
8. Roberto Shimabuku. (2020). 100 años de la visita del Dr. Hideyo Noguchi al Perú y su contribución al estudio de la Enfermedad de Carrión. An Fac med. 81;
9. Marcos Cueto. (1992). Sanitation from Above: Yellow Fever and Foreign Intervention in Peru, 1919–1922. Hispanic American Historical Review. 72, 1-22;
10. Разработка вакцин: чем и как имитировать болезнь?;
11. Dunkel F.V., Alexander A. (2020). Three stepping stones leading to malaria elimination, changing world maps on the way. Malaria world J. 1, 11–14;
12. Как понравиться вампиру, или За что комары так любят больных малярией?;
13. Малярия. «Болотная лихорадка» тогда и сейчас;
14. Малярия. 15 фактов о болотной лихорадке;
15. L. O. Howard. (1930). The Epidemiology and Control of Malaria in Palestine . By Israel J. Kligler, director, department of hygiene, Hebrew University, Jerusalem. The University of Chicago Press, 1930.. Science. 72, 15-15;
16. Alina Kulman, Dan Tamïr. (2022). A Man and His Minnows: The Introduction of Gambusia affinis to Mandatory Palestine. Front. Conserv. Sci.. 3.