История одной эпидемии

Эта статья опубликована в номинации «Вирусы и микроорганизмы» конкурса «Био/Мол/Текст»-2020/2021, заслужила первый приз зрительских симпатий и затем открыла новый спецпроект!

---

«Забытые» инфекции: оспа, корь, туберкулез, чума, холера, бешенство… Читая или мимолетно слыша о них, мы вряд ли задумываемся, насколько они опасны. Хотя не так давно одно только слово «испанка» или «полиомиелит» заставляло людей в панике бежать друг от друга! При этом упоминание оспы, наоборот, было приглашением в дом больного на «вечеринку». Зачем же тогда понадобилось ее ликвидировать? И, кстати, может быть ужасы о болезнях несколько преувеличены, и нет большой необходимости бороться с ними с помощью вакцинации? Об этом мы рассказывали в партнерском спецпроекте «Вакцинация», а в статьях этого цикла давайте вернемся в прошлое, чтобы узнать, «из какого сора» рождалась современная медицина и профилактика болезней.

---

Партнер спецпроекта — «Национальная иммунобиологическая компания», фармацевтический холдинг, созданный госкорпорацией Ростех в 2013 году с целью развития производства важных для национальной безопасности иммунобиологических лекарственных препаратов.

---

Генеральный партнер конкурса — ежегодная биотехнологическая конференция BiotechClub, организованная международной инновационной биотехнологической компанией BIOCAD.

---

Спонсор конкурса — компания SkyGen: передовой дистрибьютор продукции для life science на российском рынке.

---

Спонсор конкурса — компания «Диаэм»: крупнейший поставщик оборудования, реагентов и расходных материалов для биологических исследований и производств.

---

«Книжный» спонсор конкурса — «Альпина нон-фикшн»

Был чудесный июньский день, когда молодая врач Маргарита Аншина получила вызов в одну из московских гостиниц «на высокую температуру» к командировочному, только что вернувшемуся из Италии. Зайдя в один из крошечных номеров на 31 этаже, она увидела молодого человека в бреду. На его обнаженном торсе была заметна сыпь. «Диагноз был поставлен мгновенно, — вспоминает Маргарита Бениаминовна, — оспа! В мозгу вспыхнула инструкция “Ваши действия при особо опасных инфекциях”. Я закрыла форточку, заткнула щель под дверью вафельным полотенцем, набрала тот самый “особый” номер, ввела пациенту жаропонижающее и села ждать бригаду.

Когда они минут через пятнадцать показались на пороге, мне стало нехорошо: я знала, что противочумные костюмы похожи на скафандры, но видела их впервые. Это было страшно. Два “скафандра” в номере не помещались, поэтому мне пришлось вынести больного из номера вдвоем с одним из них. Я облегченно вздохнула и хотела попрощаться, но оказалось, что меня заперли в машине вместе с пациентом. Скорая мчалась с ужасающим воем в инфекционную больницу. В приемном отделении меня похвалили за грамотные действия при обнаружении особо опасной инфекции, и меня, как и больного, заперли в изолятор».

Я читала, затаив дыхание: «Оспа? В конце 1960-х годов в СССР? Ее же поголовно прививали с 1919 года. Как такое возможно?». Я еще понимаю, если бы командировочный прибыл из какой-нибудь Бирмы! Но из Италии... Конечно, он мог проводить раскопки в итальянских захоронениях и случайно заразиться. Такое, хоть и маловероятно, но все-таки возможно: в 1997 году Е.Ф. Беланов и его коллеги выделили жизнеспособный вирус практически из всех оспенных корочек, хранившихся в течение 26 лет при температуре −20 °C [1]! Есть и другой вариант: командировочный был ветеринаром, изучавшим вместе с итальянскими коллегами африканских обезьян. Оспой он заразился от животных. Ведь оспа обезьян (mpox) — рядовое заболевание в ряде стран Центральной и Западной Африки! Кстати, впервые этот вирус выделили именно в Европе от питомцев датского зоопарка в 1958 году [2, стр. 74]. Не исключено, что в Италии тоже могли быть зараженные животные. Не понятно одно: почему у него не было прививки — раньше это было обязательным требованием для выезжающих за рубеж... В общем, самый настоящий детектив, и чтобы в нем разобраться, нужно вернуться назад.

Назад в прошлое

Оспа всегда была бедствием. «Отец английской медицины» Томас Сиденхем считал ее «отвратительнейшей болезнью, унесшею в могилу больше жертв, чем все другие эпидемии, чем порох и война». Смертность от этой инфекции была высокой: около 30% заболевших отправлялись на тот свет [3]. Лечить ее не умели, точнее, лечили «чем Бог послал» (травами, кровопусканиями, молитвами); использовали и карантины, но особого эффекта от этих мер не было. В XVI–XVIII веках оспа множество раз проходилась по Европе, собирая свою «жатву».

Она не щадила никого — ни нищих, ни богатых, ни крестьян, ни королей: Вильгельм II Оранский, герцог Бургундский с супругой и старшим сыном, принц Иосиф-Фердинанд Баварский, королева Анна, юный император Петр II, королева Мария, принцесса Стюарт — самые знаменитые коронованные жертвы этой болезни. Многие из них умерли во вполне взрослом возрасте — вот тебе и «детская» болезнь!

Российская императрица Екатерина II ужасно боялась оспы. После того, как во время эпидемии 1768 года от нее скончалась молодая графиня Шереметева, императрица сделала себе и цесаревичу Павлу противооспенную прививку — вариоляцию (о том, как ее проводили, расскажу ниже). Благодаря этому неболевшая оспой Екатерина продолжила властвовать, чего не скажешь о королеве Бургундской Аустригильде, которая, умирая от оспы, просила своего супруга казнить обоих ее врачей, или о французском короле Людовике XV, умершем от этой инфекции в 59 лет в 1774 году. «Какое варварство, — заявила, узнав об этом, Екатерина, — наука уже позволяет лечить эту болезнь».

Оспа была распространена по всему миру и приносила столько бедствий, что ее даже обожествляли. Для того чтобы умилостивить кровожадную богиню оспы Sitala Mala, индусы совершали довольно-таки варварские обряды. В Корее оспой считали особого «духа», которому делали приношения; у нигерийских племен бог оспы Сапоне был одним из самых почитаемых, а древних китайцев от сыпевых заболеваний защищала богиня Нянь-нянь (T'ou-Shen Niang-Niang). Тем не менее китайцы и индусы не надеялись только на милость богинь и уже в глубокой древности прививали эту болезнь.

Тайна происхождения

Натуральную оспу связывают с двумя родственными друг другу подвидами ДНК-вирусов Variola из семейства Poxviridae, род Orthopoxvirus (рис. 1):

1. Variola major, заболевание которым отличалось длительной лихорадкой, обильными высыпаниями и смертностью в 20–30% [4]. Именно этот штамм вызывал большинство оспенных заболеваний. Он распространился в Азии между V и XVI веками и оттуда попал в Европу.
2. Variola minor (алястрим, малая оспа), чья инфекция имела более мягкое течение и относительно невысокую смертность в 1–2% [5]. Этот штамм «ходил» по Африке, а позже был обнаружен и в Америке. Как давно алястрим отделился от Variola major неизвестно — рассматривается довольно большой промежуток: 6300 или 1400 лет назад [4].

У вирусов, вызывавших натуральную оспу, нет природного резервуара и других хозяев, кроме человека. Благодаря этому болезнь удалось ликвидировать — если бы у возбудителя был природный очаг, искоренить его было бы чрезвычайно трудно.

Первое достоверное описание оспы встречается в китайских источниках, датированных IV веком н.э. В VI веке она поразила Японию, где погубила более 30% населения [5]. В X веке знаменитый персидский медик Абу Бакр Мухамад ибн Закария ар-Рази, которого в Европе знали как Разеса (Rhases), оставил классическое описание этой болезни. Латинское название Variola появилось в V веке н.э.: епископ Маркус из Авицента, живший недалеко от Лозанны, этим словом обозначил болезнь с сильной лихорадкой и сыпью из гнойничков, которые в конце концов покрываются струпьями и отпадают .

Variola означает «сыпь» или «гнойник».

К XVI–XVII векам оспа распространилась по миру: ею болели в Азии, Африке, Европе и даже Америке. В Новый Свет вирус завезли испанские колонизаторы и вполне возможно, что он довольно быстро сократил никогда не знавшее его местное население. Потери среди коренных американцев оценить крайне сложно: по одним данным всего за полгода от оспы погибла половина населения Мексики, другие исследователи предполагают, что за 10 лет болезнь погубила 8,5 млн человек [2, стр. 237]. Не было оспы лишь в Австралии (и то до 1789 года).

Близкие дальние родственники

Из четырех кандидатов в возможные «прародители» возбудителей этой болезни наиболее интересными являются оспа обезьян и оспа коров.

Оспа обезьян

Эта болезнь до сих пор эндемична в некоторых странах Африки, откуда иногда распространяется на другие регионы (в 2022 году произошла беспрецедентная вспышка: 87 тыс. случаев в 110 странах мира и 112 смертей). Поскольку она протекает примерно так же, как и натуральная оспа, а геномы обоих вирусов довольно похожи, возможно, именно Monkeypox virus является предком Variola. Хотя в этом случае правильнее было бы сказать, что вирус прото-оспы обезьян мог эволюционировать в вирус прото-натуральной оспы. Однако есть загвоздка: сейчас Monkeypox virus вызывает заболевание только на территории тропических лесов Центральной и Западной Африки, которые никогда не были густонаселены, поэтому непонятно, как он мог оказаться в древней Индии или в долине Нила 4000–2000 лет назад (если принять за истину гипотезу, что древние цивилизации болели оспой).

Тем не менее нет ничего невозможного: в период 9000–2000 лет до н.э. Сахара и Сахель не были такими засушливыми — скорее представляли собой саванну, по которой перемещались популяции слонов, жирафов и древних людей [2, стр. 118]. Могли ли представители этих племен стать разносчиками нового вируса и принести его в Древний Египет, будучи, например, рабами? Сказать трудно, но такая вероятность не исключена. Кроме того, у этих вирусов есть одно любопытное сходство: оспа обезьян тоже вызывает разные по тяжести течения заболевания среди людей. Клиническая картина зависит от региона обитания обезьян-переносчиков: в бассейне реки Конго свирепствует довольно опасный вариант вируса, тогда как в Западной Африке болезнь обычно протекает легко [1].

Долгое время оспе обезьян не уделяли особого внимания — считалось, что она неопасна и малоконтагиозна. Однако смертность в 10–11% заставила ВОЗ вплоть до середины 1990-х годов проводить вакцинацию населения африканских тропических лесов. Из-за эпидемии ВИЧ прививки живой осповакциной стали небезопасны (такие вакцины противопоказаны при первичных иммунодефицитах), и программу пришлось свернуть. В 2022 году мы стали свидетелями того, что сейчас это заболевание заметно активизировалось.

Оспа коров

Этот вирус оказал неоценимую услугу человечеству, став «материалом» для первой противооспенной вакцины . Несмотря на отсылку в названии к крупному рогатому скоту, Cowpox virus может инфицировать разных животных: грызунов, кошек, собак и др. (в том числе крупных, например, слонов). Человек тоже заражается ею, но, в отличие от животных, люди болеют мягко, без осложнений, за исключением больных с иммунодефицитами. В 1991 году был описан случай коровьей оспы с летальным исходом у 18-летнего юноши из Германии. Он принимал иммуносупрессивные препараты, и болезнь протекала у него как генерализованная инфекция, с поражением легких. Больной скончался от легочной эмболии в палате интенсивной терапии [1].

Термин «вакцина» Эдвард Дженнер образовал от латинского слова Vacca — корова.

Коровья оспа имеет больше шансов считаться прародителем натуральной хотя бы потому, что коровы были домашними животными аж со времен неолита (примерно 10 000 лет назад). Однако геном Cowpox virus — крупнейшего изо всех ортопоксвирусов — довольно сильно отличается от генома Variola [2, стр. 118].

Неравная борьба

Давно было замечено, что переболевшие оспой повторно ею не заболевали [2, стр. 210], поэтому появилась идея прививать болезнь с помощью инокуляций или, как их стали называть позже, вариоляций (variolation). Считается, что первые вариоляции появились в VIII веке н.э. в Индии и в Х веке в Китае [2, стр. 5]. Вполне возможно, что их практиковали северные славяне и скандинавы.

Прививали оспу по-разному: самым распространенным способом было занесение с помощью ножа или иглы с ниткой содержимого оспенных пузырьков больного под кожу здорового человека; иногда вскрывали оспенный пузырек и, смочив его содержимым кусочек материи, касались им ноздрей прививаемого. Во время мягких эпидемий детей оборачивали простынями больных оспой в надежде, что те перенесут болезнь в легкой форме. В отличие от вакцинации, смысл вариоляции в том, чтобы заразить неболевшего человека небольшой дозой патогенного, неослабленного, вируса.

Наиболее популярны вариоляции были в Азии и Африке (в некоторых африканских странах их практиковали вплоть до 1970-х годов). Ни о какой ликвидации инфекции речи не шло (уменьшить заболеваемость с их помощью было невозможно — привитые были заразны): прививать оспу начали в том числе и потому, что в этих регионах высоко ценилась красота, а вариола оставляла по себе безобразные шрамы на теле выживших. В борьбе за место под солнцем преимущество получали те, кто не имел подобных отметин. Однако вариоляции были сопряжены с риском: привитые иногда тяжело заболевали, бывало и умирали. К тому же они не всегда оберегали от последующего заболевания, хотя чаще всего оно протекало значительно мягче (рис. 5). Об эффективности этой процедуры можно судить по данным эпидемии 1797 года в Мексике: смертность среди привитых (3300 человек) составила 3,5% по сравнению с 18,5% среди 58 000 непривитых [2, стр. 237].

В Европе об оспенных прививках не знали вплоть до XVIII века. То ли европейцам было наплевать на внешний вид, то ли оспа казалась им не такой жестокой , то ли вариола, действительно, появилась в Европе довольно поздно... В Старый Свет вариоляции «привезла» жена английского посла леди Мэри Монтегю (рис. 6), которая узнала о них во время поездки в Турцию в 1716–1718 годах, и первой из европейцев привила своих детей . Постепенно оспу начали прививать по всей Европе, позже — в Америке.

Это странно, так как в XVII веке в Англии «хозяйствовала» только Variola major, и, по оценкам историков, оспенные эпидемии в европейских городах ежегодно уносили до 10% населения [2, стр. 5].

Скорее всего, вариоляции появились в Турции благодаря кавказским женщинам, которые очень ценились в султанских гаремах.

Так как летальность при вариоляциях составляла около 2%, люди их побаивались. Разумеется, были и отказывавшиеся, поэтому уже тогда существовало два лагеря, пытавшихся вразумить друг друга. Одним из ярых сторонников вариоляций был Бенджамин Франклин, непривитый сын которого умер от оспы в 1736 году: «До сих пор я горько сожалею, что не привил его (мальчик страдал от “флюса” — затяжного поноса, что стало отводом от прививки). Я упоминаю об этом для родителей, которые не хотят прививать детей, полагая, что никогда не простят себе, если ребенок умрет из-за прививки. Мой пример показывает, что сожаление может быть одинаковым в любом случае, и выбрать следует то, что безопаснее».

Новая эра

В 1796 году жизнь заиграла новыми красками: 14 мая английский врач Эдвард Дженнер (рис. 7) привил коровью оспу 8-летнему Джеймсу Фиппсу, а через полтора месяца безрезультатно пытался заразить его натуральной , [2, стр. 258]. Мальчик был невосприимчив к возбудителю, однако тогда это открытие прошло практически незамеченным, и в том году в одном только Лондоне от оспы умерло более 3500 человек.

В статье на «Биомолекуле» «Вакцины в вопросах и ответах» эксперимент Дженнера описывается более подробно [8].

Революция совершалась долго: Дженнеру постоянно приходилось бороться с возражениями и даже за собственные деньги издать брошюру о своих экспериментах . Невзирая на то, что прививки коровьей оспой не были его ноу-хау , именно Дженнер сделал вакцинацию, не побоюсь этого слова, достоянием человечества.

Речь идет об изданной в 1798 году книге Inquiry Into the Causes and Effects of Variolae Vaccinae, в которой Дженнер обобщил 25-летний опыт наблюдений и экспериментов.

Одним из первых известных случаев вариоляции коровьей оспой для предотвращения натуральной, был «опыт» британского фермера Бенджамина Джести. В 1774 году он привил своих детей и жену [9]. Соседи были возмущены: у миссис Джести поднялась температура, у детей появились воспаленные участки, зато никто из них (в отличие от соседей) не заболел.

Первые прививки коровьей оспой проводили примерно так же, как и натуральной: вскрывали один из пузырьков у заболевшего человека или животного и с помощью ножа заносили его содержимое под кожу прививаемого. Первым «донором» стала доярка Сара Нелмс, которая заразилась от коровы по имени Блоссом. Ее шкура (коровы, а не миссис Нелмс) висит на стене медицинской школы Святого Георгия.

Так как коровья оспа очень редко вызывает тяжелое заболевание у людей, вакцинация была значительно безопаснее вариоляций. Но все равно у некоторых привитых возникали осложнения вплоть до смертельных (о том, что оспа коров может быть смертельно опасна для людей с иммунодефицитами, я рассказывала выше). Поэтому вакцинация не вызвала особого энтузиазма у многих жителей Англии. К тому же люди боялись, что после прививок их дети обзаведутся рогами, копытами и коровьим хвостом. Церковь тоже усматривала в вакцинации противодействие божьему помыслу, но Дженнер был уверен, что «жалкие попытки нескольких человек обесценить новую методику быстро уйдут в небытие». Что ж: общественное признание «методика» получила спустя 12 лет, в 1808 году, а массовые прививки начались только после эпидемии 1840 года. В этом плане Великобритания отставала от других европейских государств: в Баварии закон об обязательной вакцинации младенцев был принят в 1807 году, в Дании — в 1810-м, в Норвегии — в 1811-м, в Богемии и России — в 1812-м [2, стр. 247].

Эдвард Дженнер считал, что успешная вакцинация (когда на плече привитого остается шрам) должна обеспечивать пожизненную защиту. Пока привитых было мало, и оспа продолжала циркулировать, скорее всего, так и было: постоянные «встречи» с вирусом вызывали у привитых стертые или бессимптомные заболевания, увеличивая срок защиты. Но как только эпидемии поутихли, стало ясно, что прививка защищает около пяти лет (хотя некоторая защита оставалась в течении 30 лет), поэтому в 1830-х годах в Европе начали делать ревакцинации [2, стр. 148]. И все равно прививки работали: в Швеции количество смертей от оспы сократилось с 12 000 в 1800 году до одиннадцати в 1822 году! В Дании не было зарегистрировано ни одной смерти от оспы в течение 1811–1818 годов... При этом в России с 1804 по 1810 годы ею заболело около 8 млн человек, 827 000 из которых скончались [2, стр. 231]. Не удивительно, что в 1812 году в нашей стране вакцинация стала обязательной, благодаря чему в первые годы привили 1 250 000 человек [7].

А что же эпидемии? Они, несмотря на прививки, продолжались (табл. 1). Большую роль в этом сыграл человеческий фактор: как только заболеваемость оспой снизилась, люди стали реже прививаться (ну прямо как сейчас с корью [10]). Учитывая этот факт и недлительный иммунитет после одной прививки, во время Франко-прусской войны 1870–1871 годов по Европе прокатилась еще одна (последняя) эпидемия оспы. Количество заболевших и умерших зависело от уровня вакцинации: например, в прусской армии, где солдат ревакцинировали каждые 7 лет, заболевших было 8463 человека, из них погибло 457 (5,4%). У непривитых французов заболеваемость зашкаливала: 125 000 заболевших и 18,7% летальных исходов [2, стр. 232].

Вакцинация против оспы в Америке

После того, как испанцы завезли вирус в Америку, там начали вспыхивать ужасающие эпидемии. И хотя вариоляции были «перевезены» в Новый Свет, в 1728 году население относилось к ним с опаской. Более-менее регулярно их проводили только в армии. И то эту практику ввели лишь после поражения повстанцев во главе с Джорджем Вашингтоном из-за эпидемии оспы в 1766 году в Квебеке (их противники — британские войска — подвергались поголовной вариоляции и сильно не пострадали [7]).

В 1800 году в США появилась вакцина Дженнера: английский врач Д. Летсом послал партию вакцинного материала профессору медицины Гарвардского университета Бенджамину Уотерхаузу. Первым делом Уотерхауз поставил эксперимент на семерых из своих тринадцати детей. У шестерых возникли характерные оспины. После этого он заразил одного из них натуральной оспой — мальчик не заболел. Это очень впечатлило профессора, но на всякий случай он решил перестраховаться и поместил его в одну комнату с заболевшим. Вакцинация выдержала и это испытание. Тогда Уотерхауз начал проводить широкую прививочную кампанию (не удивлюсь, если он, как и многие современные врачи, восклицал: «Я прививаю своих детей!») и неплохо на этом заработал.

Постепенно вакцинация распространилась по всей стране, но особую популярность приобрела после Бостонского опыта: 16 августа 1802 года 19 мальчиков привили коровьей оспой, через три месяца их заразили натуральной. Никто из привитых не заболел. В этом эксперименте была группа контроля из двух непривитых, которые заболели оспой после вариоляции. Но на этом опыт не закончился: привитым детям повторно ввели вирус из оспин мальчиков «группы контроля». Привитые остались здоровы. За ходом эксперимента следил не только весь Бостон, но и отдел здравоохранения, который в итоге рекомендовал прививки населению [7]. «Из исторических хроник будущие поколения будут знать только то, что отвратительная оспа существовала и была искоренена вами», — писал Томас Джефферсон Эдварду Дженнеру в 1806 году.

Победа

В начале ХХ века многим европейским государствам было не до оспы — войны и эпидемия холеры, а позже гриппа, затмили все остальные проблемы. Больных оспой часто даже не регистрировали! И только после 1926 года было принято решение хотя бы фиксировать вспышки этой инфекции. Трудно поверить, что это происходило через 120 лет после изобретения вакцины!

Серьезных успехов в борьбе с болезнью удалось добиться только в СССР, где вакцинация (оспопрививание) была обязательной с 1919 года. Советской России понадобилось всего 17 лет, чтобы покончить с оспой на своей территории. А в других государствах (в том числе и прогрессивных) ею продолжали болеть тысячи и десятки тысяч человек! Огромным препятствием на пути глобальной ликвидации инфекции стали вариоляции, которые широко применялись в азиатских и африканских странах.

К середине 1950-х годов в нашем полку прибыло: с оспой наконец-то справились в развитых странах Европы и Северной Америки, а в начале 1960-х встал вопрос о полной ликвидации болезни — Intensified Smallpox Eradication Programme под эгидой ВОЗ. Для этого было необходимо привить население трех десятков стран (рис. 9), отслеживать вспышки и препятствовать вариоляциям . Программа стартовала в январе 1967 года.

Одновременно во многих африканских странах проходила и кампания по вакцинации против кори [2, стр. 407].

Стоило это безумных денег (180 млн долларов): в кампании было занято около 150 000 разных специалистов — медиков, лаборантов, пилотов и водителей, которые привили в общей сложности более полумиллиарда человек. Так же нужно было оплачивать транспортировку, лабораторные анализы и работу местных информаторов (как только ВОЗ объявила о вознаграждении за каждый подтвержденный случай оспы, местное население активно включилось в работу).

Отдельную сложность представляла вакцина. В начале ХХ века ее стали производить фармацевтические компании. Это позволило улучшить качество, а также разработать новые методы производства и введения препарата. Первым новшеством (в развитых странах) стало введение санитарного (в том числе ветеринарного) контроля за животными, у которых брали оспенные корочки: их проверяли на разные инфекции, мыли, кое-где даже дезинфицировали кожу. Кроме того, для более эффективной борьбы с микроорганизмами и минимизации сроков производства в глицеринизированную вакцину начали добавлять фенол. Не было только общих стандартов качества вакцины, поэтому препараты разных производителей могли сильно отличаться друг от друга. Международный контроль качества ввели после конференции ВОЗ 1967 года [2, стр. 279], когда появились контрольные лаборатории ВОЗ в Канаде, СССР и Нидерландах.

Так как ВОЗ собиралась прививать население жарких стран, жидкая вакцина не годилась: она была очень чувствительна к теплу и быстро теряла свои свойства при нагревании. Ей на смену пришла сухая (лиофилизированная), которую замораживали и высушивали в вакууме. Для сохранения иммуногенных свойств при хранении в нее стали добавлять стабилизаторы [7]. Несмотря на то, что сухая вакцина тоже требовала минусовых температур для транспортировки и длительного хранения, ее было гораздо удобнее перевозить и прививать в жарком климате. Благодаря британскому фильму Immunization (1955 г.), который был снят при поддержке Encyclopedia Britannica у нас есть возможность увидеть, как производили и прививали такую вакцину (видео 1).

Хотя к тому времени появилось много инъекционных вакцин , противооспенную прививали по-старинке: заносили вирус под кожу специальным ножом-скарификатором или раздвоенной иглой (видео 1). Если бы во время ликвидации использовали эти методы, кампания растянулась бы на долгие-долгие годы. Поэтому были разработаны специальные безигольные инжекторы (jet injector), позволявшие прививать 500 и даже 1000 человек в час [2, стр. 406]. С помощью сжатого воздуха они впрыскивали вакцину под кожу. Инжектор не требовал длительной стерилизации — его было достаточно промыть спиртом и водой (такой инжектор запечатлен на заглавной фотографии к этой статье).

Об этих и других вакцинах календаря прививок подробно рассказано в спецпроекте «Биомолекулы» «Вакцинация».

Через два года после старта кампании случаи заболевания оспой регистрировались только в 23 странах — на 8 меньше, чем в предыдущий год; в пяти из них передача вируса была прервана. Всё шло неплохо до 1971 года, ставшего провальным: в 12 странах, в четырех из которых уже целый год не было заболевших, появились новые случаи, а общее количество больных увеличилось до 52 807 человек. Однако двумя годами позже усилия ВОЗ были вознаграждены: в августе 1973 года Западное полушарие получило сертификат об искоренении оспы (последний заболевший был зарегистрирован весной 1971 года в Рио-де-Жанейро). Осталось всего шесть эндемичных стран: Ботсвана (27 случаев), Непал (227 случаев), Индия, Бангладеш, Эфиопия и Пакистан.

Основная проблема, с которой столкнулась ВОЗ в странах третьего мира, заключалась в том, что большинство жителей не изолировали больных, а их родственники спешили в зараженный дом, чтобы сделать вариоляции. Кроме того, из-за большого количества не нанесенных на карту поселений и мобильности жителей, стало очевидным, что одна только массовая вакцинация проблему не решит. Тогда ВОЗ сделала ставку на работу по выявлению очагов инфекции и вакцинации контактных (в том числе потенциальных). Стали совершенствовать службы оповещения и объявили денежное вознаграждение за каждый лабораторно подтвержденный случай оспы.

Это сработало! В Азии с болезнью было покончено в 1975 году, через два года исчезла «черная оспа» — Variola major (рис. 13). Последним прибежищем инфекции стала Эфиопия. Там циркулировал штамм Variola minor, отличавшийся легким течением, что затрудняло диагностику. К тому же из-за «размытости» границ вирус спокойно «путешествовал» в соседнюю Сомали, а оттуда — в свободную от оспы Кению.

К осени 1977 года в странах этого «треугольника» зафиксировали более 3000 случаев [2, стр. 536]! Сложная политическая ситуация, нехватка персонала и тяжелые условия работы в пустыне сильно тормозили работу ВОЗ. Зачастую заболевших приходилось искать, что называется, «с собаками». Такой случай, например, произошел в Кении под Рождество 1976 года: из Сомали в гости к матери приехал молодой человек. Вскоре он покрылся подозрительной сыпью, о чем один из жителей сообщил в областной пункт ВОЗ. Но когда через три дня в деревне появилась мобильная бригада, юноша исчез. Учитывая, что он был из семьи кочевников и мог оказаться где угодно, за ним началась настоящая охота. Поисками семьи из 11 человек, где по слухам заболела сестра юноши и ее трое детей, занялись 30 человек медицинского персонала из Кении, семь работников здравоохранения из окружного центра и два эпидемиолога ВОЗ [7]! Через месяц они-таки обнаружили их в одном из оазисов. Естественно, семью взяли под наблюдение, контактных, жителей оазиса и кочевников, обнаруженных в нескольких днях пути, привили.

Однако это были уже единичные случаи. В июле 1978 года ВОЗ объявила премию в 1000 долларов тому, кто сообщит об обнаружении заболевшего оспой. Она так и осталась невыплаченной [2, стр. 538], а 9 декабря 1979 года Глобальная комиссия пришла к выводу, что оспа исчезла с лица Земли (рис. 14).

Развязка

После всеобщего ликования лаборатории мира, кроме российского «Вектора» и CDC, уничтожили хранящиеся у них образцы вирусов Variola. Тем не менее в 2014 году в исследовательском центре рядом с Вашингтоном было обнаружено шесть забытых кем-то пробирок с вирусами оспы! Естественно, их уничтожили, но кто знает, что хранится на пыльных стеллажах старых лабораторий...

А как же итальянский командировочный, о котором я рассказывала в самом начале? Я не могла читать дальше, не придумав хоть какого-нибудь правдоподобного объяснения. В итоге после длительного раздумья сделала ставку на оспу обезьян и... прогадала: «...больной ночью пришел в себя и тут же сбежал из инфекционного бокса и вообще из больницы. Было известно, что он из Калининграда, поэтому поезд на Калининград был остановлен, два вагона отцеплены и оцеплены войсками, а их пассажиры в полном составе отправлены в изоляторы как “контактные”. Туда же свозили всех, с кем так или иначе контактировал пациент в аэропорту и самолете по пути из Италии до момента прибытия в Москву и дальше. Всего по контакту было госпитализировано больше четырехсот человек. Маховик “противочумных” мероприятий стремительно набирал обороты.

Насмерть перепуганный беглец был найден и вновь помещен в спецбокс. Наконец, с ним можно было поговорить. И тут выяснилось, что перед самой командировкой ему сделали прививку от оспы — в то время это было обязательно. Стало ясно, что через десять дней, уже по дороге домой, в Москву, у него развилась реакция — так называемый вариолоид. В довольно тяжелой форме и клинически неотличимый от настоящей оспы. Медики почувствовали одновременно облегчение и разочарование — такой редкий случай в их практике... Было решено считать происшествие незапланированными учениями».

Какое счастье, что с оспой покончено! Впрочем, нам трудно оценить масштаб и важность ликвидации этой инфекции. Как справедливо заметил руководитель отделения поксвирусов и вируса бешенства в подразделении высокоопасных заболеваний CDC Ингер Дэймон: «Оспа нанесла колоссальный урон человечеству, а усилия по ее ограничению и ликвидации были поистине героическими. Не думаю, что мы когда-либо начнем воспринимать все это как должное».

Литература

1. Супотницкий МВ. Натуральная оспа, оспа обезьян // Биологическая война. Введение в эпидемиологию искусственных эпидемических процессов и биологических поражений / М.В. Супотницкий. М.: «Кафедра», «Русская панорама», 2013. — С. 834–886;
2. Fenner F., Henderson D.A., Arita I., Jezek Z., Ladnyi I.D. et al. Smallpox and its eradication. World Health Organization, 1988. — 1460 p.;
3. E. A. Belongia, A. L. Naleway. (2003). Smallpox Vaccine: The Good, the Bad, and the Ugly. Clinical Medicine & Research. 1, 87-92;
4. Y. Li, D. S. Carroll, S. N. Gardner, M. C. Walsh, E. A. Vitalis, I. K. Damon. (2007). On the origin of smallpox: Correlating variola phylogenics with historical smallpox records. Proceedings of the National Academy of Sciences. 104, 15787-15792;
5. Alasdair M. Geddes. (2006). The history of smallpox. Clinics in Dermatology. 24, 152-157;
6. Ana T. Duggan, Maria F. Perdomo, Dario Piombino-Mascali, Stephanie Marciniak, Debi Poinar, et. al.. (2016). 17 th Century Variola Virus Reveals the Recent History of Smallpox. Current Biology. 26, 3407-3412;
7. Смородинцев А.А. Беседы о вирусах. М.: «Молодая гвардия», 1982;
8. Вакцины в вопросах и ответах;
9. Alasdair M. Geddes. (2006). The history of smallpox. Clinics in Dermatology. 24, 152-157;
10. Корь: война с детской чумой продолжается;
11. Вирусы-платформы: яд во благо;
12. Yuhong Xiao, Stuart N. Isaacs. (2010). Therapeutic Vaccines and Antibodies for Treatment of Orthopoxvirus Infections. Viruses. 2, 2381-2403.