ewgenia-gerasimowitch@yandex.ru 0,0

У Мориса выдалась тяжелая ночь: сначала он долго не мог уснуть, а в пять утра его разбудила дочь. У девочки разболелось ухо, да так сильно, что она побежала к отцу! Морис нехотя встал с постели и осмотрел девочку. У Джерил опухли лицо и шея, превратившись в единое целое. Одного взгляда хватило, чтобы поставить диагноз. «Это как раз именно то, что нужно», — пробормотал мистер Хиллеман, потянувшись за чемоданчиком… В 1967 году в США появилась первая живая вакцина для профилактики эпидемического паротита — болезни со смешным названием «свинка». Она не такая опасная, как корь, оспа или коклюш, поэтому ею значительно реже пугают родителей. Единственное, что о ней широко известно — это возможная связь с бесплодием. Впрочем, не все правда, что пишут в интернете. Чем на самом деле опасен паротит и почему он входит в состав одной из самых важных детских вакцин, читайте в этой статье из цикла «История одной эпидемии».

Со стороны может показаться, что температура в клетке — лишь еще одно подтверждение того, что живая система функционирует, и внутри нее все стабильно и тихо. Однако это не так — на микроуровне температура способна тонко управлять делами клетки: изменять структуру белков, запускать сигнальные каскады и даже активировать экспрессию генов. И теперь у нас появилась возможность установить с клеткой настоящую «горячую линию»: тонкую, но реальную связь, посредством которой мы можем «слушать», задавать вопросы и даже получать ответы. Ученые разработали инструмент, способный не только измерять крошечные температурные изменения, но и прицельно нагревать отдельные участки клетки — и все это с точностью до долей градуса. Речь идет о наночастицах алмаза, содержащих особые атомные центры в структуре, которые одновременно служат термометром и локальным нагревателем. Благодаря уникальным оптическим свойствам таких центров можно отслеживать температуру прямо в живой клетке и управлять ею в отдельных компартментах при помощи лазера. Эта разработка открывает путь к новой форме клеточной коммуникации — и вправду «горячим» разговорам с клеткой.

Мы продолжаем увлекательное путешествие в мир инструментов для «генных правок». Если в предыдущей статье спецпроекта «Генная и клеточная терапии» мы познакомились с основами модификации генома животных, то теперь перейдем к самой интригующей части истории — изменению человеческой ДНК в медицинских целях. Теоретически уже сейчас можно переписывать «код жизни», превращая ранее неизлечимые недуги в поддающиеся коррекции. Но насколько далеко простираются границы этих возможностей? Что реально достижимо уже сегодня? Наше воображение будоражат соблазнительные картины: мы могли бы изменять врожденный цвет глаз, длину конечностей, уже с пеленок наделять детей исключительными способностями... Однако на практике передовые разработки сосредоточены на закрытии по-настоящему неудовлетворенных потребностей: исправлении ошибок природы, ведущих к тяжелым наследственным заболеваниям. Эта статья станет проводником в удивительный мир генной инженерии; раскроет секреты технологий, подаривших инструменты редактирования генома; подробно расскажет, как они появились и функционируют, какие перспективы открывают в науке и медицине; а также какие трудности стоят на пути ученых, и почему изменения в генах способны перевернуть представления человечества о здоровье и лечении.