elyakastueva@gmail.com 0,0

Снова речь наша зайдет в дремучие, словно нейронная сеть в головном мозге, леса неврологии. На сей раз поговорим об отце современной нейробиологии, обладателе одной из первых Нобелевских премий, прекрасном художнике, гистологе, анатоме, человеке многих талантов и увлечений (ибо у гениев по-другому не бывает), а также о том, кто в конце 19 века сломал стереотипные представления ученых о нервной системе и выстроил совершенно новую концепцию восприятия и изучения области мозгов и иже с ними. Причем для этого он воспользовался методами своего ярого пожизненного оппонента, с которым по иронии судьбы и разделил Нобелевскую премию 1906 года. Формулировка Нобелевского комитета: «в знак признания трудов о структуре нервной системы». Итак, знакомьтесь — Сантьяго Рамон-и-Кахаль.

Гамма-аминомасляная кислота (ГАМК) — главный тормозной медиатор в нервной системе человека. Но только тех из нас, у кого она уже развита. А чтобы обеспечить нам поистине олимпийское спокойствие, ей иногда помогает пёстрая компания очень известных веществ. Мы познакомимся с ГАМК поближе и узнаем, что эта молекула не так проста, как кажется на первый взгляд.

Искусственные органы нужны не только для пересадок. На них еще можно тестировать лекарства и изучать межклеточные взаимодействия. В зависимости от целей, для которых получают искусственный орган, он может в различной степени походить на орган природный. Поэтому для разных задач подходят разные стратегии воспроизведения работы органов и их систем. Основным принципам этих стратегий и посвящен наш обзор.

Юность авторов этого текста прошла, как и у многих наших ровесников, под песни Цоя. Все мы смотрели на звезду по имени Солнце, влюблялись в восьмиклассниц, ждали перемен, удивлялись алюминиевым огурцам и запоминали свою группу крови, просто так — потому что до армии было еще далеко. И мало кто знал: если бы не застенчивый австрийский профессор, не было бы ни той самой песни Цоя, ни своей группы крови. Потому что группы крови открыл именно Карл Ландштейнер. И получил свою Нобелевскую премию через тридцать лет после того, как точно выяснил, почему кровь одного человека может не подойти другому. Формулировка Нобелевского комитета: «за открытие групп крови человека».

Термофорез — движение молекул в градиенте температур — давно используется в химии и физике для изучения коллоидных растворов. Добавив инфракрасный лазер к флуоресцентному микроскопу, разработчики метода добились локальных изменений температуры и возможности тут же регистрировать изменения сигнала от молекул. Метод окрестили микроскопическим термофорезом, и в 2010 году он дебютировал в биологии. Метод позволяет делать точные количественные оценки самых разных бимолекулярных взаимодействий (например, белок–лиганд, белок–белок, белок–нуклеиновая кислота и т.д.). Измерения можно проводить непосредственно в биологических жидкостях, что приближает условия к естественным, исключает необходимость иммобилизации молекул и просто экономит время. Всё это делает микроскопический термофорез привлекательным методом как для фундаментальных исследований, так и для биомедицинских приложений.

Герой этой статьи — едва ли не единственный физиотерапевт, удостоенный Нобелевской премии. Этот человек сумел сделать так, что, говоря сегодня «волчанка», мы подразумеваем совсем другое, нежели в начале XX века. Этот человек, несмотря на свою короткую жизнь, сумел дважды опередить великого Коха: во-первых, раньше него получить Нобелевскую премию, а во-вторых — победить туберкулез. Хотя бы отчасти. Формулировка Нобелевского комитета: «в знак признания его заслуг в деле лечения болезней — особенно обыкновенной (туберкулезной) волчанки — с помощью концентрированного светового излучения, что открыло перед медицинской наукой новые широкие горизонты». Итак, встречайте — Нильс Рюберг Финзен.

Навязчивое желание есть, есть и ещё раз есть после употребления каннабиса, даже если желудок с этим не согласен, — и проклятие, и спасение. Всё зависит от целей применения этого растения. А свежеоткрытый механизм действия каннабиноидов на мозг оказался и вовсе парадоксальным: неукротимый аппетит вызывается стимуляцией нейронов гипоталамуса, которые обычно формируют чувство сытости. И здесь не обошлось без «бактериальных засланцев» — митохондрий.