Tourism fares 0,0

В вашем организме живет столько же бактерий, сколько и ваших собственных клеток тела. А пищеварительная система — особенно благоприятное место для бактерий — буквально ими набита. Но бактериями наш портативный микробиологический музей не ограничен: в организме постоянно проживает огромное разнообразие вирусов, архей, грибков и простейших. Но не торопитесь проводить дезинфекцию: микробиом — абсолютно необходимая часть организма здорового человека, без которой мы бы не смогли питаться многими продуктами, страдали бы из-за проблем с иммунитетом, а также от множества инфекций, которые обычно обходят нас стороной. Давайте же узнаем побольше о наших микроскопических соседях, которые почти бескорыстно делают жизнь каждого человека приятнее.

Ввод слова «антидепрессанты» в строку поиска дает более 3,5 млн результатов. И по праву: депрессия — не просто модное слово, которым часто объясняют упадок настроения. Это серьезное психическое расстройство, способное привести к значительному нарушению функций организма и поведения, а иногда — к суициду. Неужели депрессия действительно стала болезнью 21 века, и если да — то как можно с ней справиться? Ответить на этот вопрос поможет исследование австралийских ученых.

«Бластим» — это не просто кадровое агентство. Это агентство в биотехе, да еще и в России! Мы помогаем биотехнологическим компаниям найти сотрудников, а соискателям — найти работу на доске вакансий. Организуем интенсивы по биоинформатике. Знаем сами и расскажем вам: где работать в биотехе, где этому учиться, у кого просить деньги для стартапа, как найти сотрудника и в кого инвестировать. Верим: биотеху в России быть!

Минувший год оказался очень плодотворным для нашего портала: вместе с вами, дорогие читатели, мы побили кучу рекордов — и по объему опубликованного материала, и по количеству посетителей, и по масштабу ежегодного конкурса научно-популярных работ. И следуя доброй традиции уважаемых научных изданий, мы решили подвести итоги рабочего года публикацией топа «биомолекулярных» статей, особенно рекомендуемых к прочтению.

Итак, 2015-й год закончился. За его 365 дней мы узнали: на Марсе есть очень солёная жидкая вода, в реку одного психологического исследования нельзя зайти дважды (в смысле, один и тот же эксперимент у разных исследователей даёт неодинаковые результаты), Эйнштейн зря так выступал против взаимодействия далёких друг от друга элементарных частиц, а с глобальным потеплением нужно бороться ещё усерднее. Кроме того, человечество поставило всепланетный рекорд по числу авторов одной научной статьи (5154, Карл!) и весьма неплохо сфотографировало Плутон. Но всё это не имеет отношения к любимой науке «Биомолекулы» — биологии. Так что в этой статье мы разберём только те события года по версии Science и Nature, которые относятся к области life sciences.

Метод рентгеноструктурного анализа до сих пор является «золотым стандартом» в исследовании пространственной организации биополимеров, в частности белков. Несмотря на это, он не лишен существенных недостатков и ограничений: необходимые кристаллы трудно получать, кристаллизуемые молекулы обычно помещают в условия, далекие от таковых в клетке (температура, ионная сила и т. п.), получаемая структура зачастую является «средним по палате», а информация о подвижности молекул и вовсе напрямую недоступна. Однако новые фемтосекундные рентгеновские лазеры сулят истинный переворот в области структурной биологии. Возможно, в скором будущем кристаллизовать и вовсе не придется, а исследователи будут снимать «кино» про единичные молекулы с атомарным разрешением.

Чтобы окислять метан, бактериям и археям приходится объединять усилия. Два разных организма проводят необходимые для этого процесса реакции. Из одной стадии в другую, от археи к бактерии должны течь электроны, но до сих пор не было понятно, как именно микроорганизмы их друг другу передают. Теперь выяснилось, что напрямую — по своеобразным биопроводам.

Удивительное дело: пять из пяти коллег, которым я рассказывал, что начал работу над статьей о нашем сегодняшнем герое, спрашивали меня — кто таков? И никак не реагировали на его фамилию. Зато когда я рассказывал суть его главного эксперимента, сразу же вспоминали: «А... ну так это я знаю...» Собственно говоря, и сам автор статьи оказался в такой ситуации — историю главного открытия нобелевского лауреата 1929 года он знал еще в школе (благо, хорошая была школа), а вот имя выветрилось за десятилетия. Еще одно удивляет: вещество, которое принесло ему славу, наш герой не открыл. Название ему дал не он, выделил — тоже не он. Даже предположение о его существовании, кажется, выдвинул сотрудник. А «нобеля» получил он — голландец Христиан Эйкман. И нельзя сказать, что не заслуженно. Формулировка Нобелевского комитета: «за его открытие антиневритного витамина».